Смерть по объявлению - [13]

Мистер Инглеби специализировался на пафосной рекламе элитных сортов чая, предпочитаемых знатоками моды, сигарет «Уиффлет» (в престижных яхт-клубах и на скачках в Эскоте частенько можно было встретить мужчин, курящих сигареты именно этой марки) и марки обуви «Фарли Футуэйр». Он жил в Блумсбери, придерживался коммунистических взглядов в плане литературы, а одевался только в эксклюзивные пуловеры и серые фланелевые рубашки. Инглеби был одним из самых многообещающих рекламных агентов за всю историю «Пимс паблисити». Если бы его освободили от работы с «Уиффлет» и прочими вышеперечисленными брендами, он стал бы насмехаться почти над каждым продуктом и неуместно умничать.

Мисс Митейард была дамой с приблизительно схожими взглядами. Она могла спокойно писать практически обо всем, кроме женских товаров. С последними же успешно справлялись мистер Уиллис и мистер Гарретт. предшественник которого, например, мог легко облачаться в корсеты и пользоваться кремами для лица.

В целом отдел рекламы работал вместе вполне успешно, занимаясь написанием заголовков друг для друга в духе взаимопомощи и постоянно болтаясь возле рабочих мест своих соседей. Единственными двумя персонами, с которыми Брэдон был не в состоянии установить приятельские отношения, были мистер Копли, который всегда держался в стороне от всех, и мистер Уиллис, относившийся к любому новому сотруднику с некоторым недоверием. В остальном отдел был вполне приятным местечком.

Все в отделе любили поговорить. Еще никогда в своей жизни Брэдон не встречал столь разговорчивых людей и настолько свободных в своей болтовне. Было даже странно, что они еще делали какую-то работу. Но она действительно делалась. Все это напомнило ему о днях, проведенных в Оксфорде, когда эссе таинственным образом писались будто бы сами по себе в перерывах между бесконечными встречами в клубах и спортивными тренировками и когда большинство отличников хвастались, что никогда не занимались больше часа в день. Такая атмосфера Брэдону была по душе. Он был похож на любопытного слоненка и с удовольствием упражнялся в написании рекламных текстов. И ничто не нравилось ему больше, чем быть прерванным кем-нибудь из отдела, по горло сытым рекламой и желающим просто поболтать.

— Привет, — поздоровалась мисс Митейард однажды утром. Она пришла, чтобы проконсультироваться с Брэдоном насчет своих набросков по поводу рекламной кампании ирисок «Томбой». Ее рекламные обращения начинались словами: «Блеск, что за вкус!» или «Да, это йоркер!» — все это логично приводило к достоинствам ирисок, но не попадало в цель. Брэдон продемонстрировал свои мысли на этот счет, потом они вышли в коридор покурить, где чуть не столкнулись с мистером Армстронгом, после вернулись на рабочее место Брэдона, но мисс Митейард не собиралась уходить. Она села за стол Брэдона и начала рисовать карикатуры, кстати, достаточно неплохие, потом она потянулась к небольшому подносу, чтобы взять ластик. И произнесла, словно невзначай:

— Ух ты!

— Что?

— Это же жук-скарабей маленького Дина. Это нужно отдать его сестре.

— Ах это! Да, я знаю, что он там лежал, но я понятия не имел, кому он принадлежит. Неплохая штука. Настоящий оникс, хотя, конечно, не египетский и не очень древний.

— Может быть, и так, но Дин просто обожал его. И считал настоящим талисманом. Камень всегда был у него в кармане, или же он клал его перед собой, когда работал. Если бы он был тогда в тот день с ним, парень бы не упал с лестницы — по меньшей мере, так сказал бы он сам.

Брэдон аккуратно положил камешек на изгиб своей ладони. Он был достаточно большим, размером с ноготь на большом пальце человека, тяжелый и гладкий, только на одной стороне была небольшая царапинка.

— Что за человеком был Дин?

— Ну, неплохим, хотя я не особенно близко его знала. Иногда он казался мне маленьким чудовищем.

— В каком смысле?

— Из-за одной вещи — мне не нравились люди, с которыми он общался.

Брэдон вопросительно приподнял бровь.

— Нет, — сказала мисс Митейард. — Я не имею в виду то, о чем вы подумали. По меньшей мере, я имею в виду... Я не могу вам об этом сказать... Он постоянно общался с ребятами Момери. Хотя это было неглупо, я полагаю. К счастью, он пропустил знаменитую ночь, когда эта девушка Пунтер-Смит покончила с собой. «Пимс» уже больше бы не смог поднять голову, если бы кто-то из его сотрудников был вовлечен во все эти нотариальные разборки.

— А сколько, вы говорите, ему было лет?

— Двадцать шесть или двадцать семь, я думаю.

— А как он сюда попал?

— Обычное дело, я полагаю, нужны были деньги. Нужна была какая-то работа. Невозможно быть геем и не иметь денег, а он был никем, понимаешь? Его отец был банковским менеджером или что-то в этом роде, он был болен, поэтому, я полагаю, молодому Виктору пришлось как-то самому выкарабкиваться и зарабатывать себе на жизнь.

— Как же он во все это ввязался?

Мисс Митейард ухмыльнулась:

— Кто-то подобрал его, я думаю. Он всегда был симпатичным малым. А вы, мистер Брэдон, наверное, знаете ответ не хуже меня, а все равно спрашиваете.

— Это что, ответная реакция на мою добродетельность?