Смерть планеты - [29]

– Вместо того чтобы плакать, смотрите, как я буду умирать. Не одному из вас придется, может быть, запечатлеть своею кровью проповедуемые им истины; так приготовьтесь же, чтобы с достоинством выдержать этот час.

Ради жестокого глумления, костер соорудили на той самой площадке перед пещерой, где жил Супрамати. Орудие казни господствовало, так сказать, над бездной смерти, от которой он спас тысячи людей. И бурный поток на дне пропасти никогда еще так не ревел и не пенился с такой яростью, словно и он негодовал против готовившейся чудовищной несправедливости людской.

Супрамати не сопротивлялся, когда его привязывали к столбу; лицо его сияло глубокой, тихой радостью и восторженной верой. Ничто теперь не нарушало спокойствия его души; побеждено было то страшное и мерзкое чудище – сомнение, которое встает перед каждым умирающим, смущая его и омрачая великую минуту, когда для того разрешается загадка жизни. Маг без сожаленья встречал телесную смерть, чтобы возродиться в свете вечном.

Когда с треском загорелся костер, душу его обняла восторженная молитва, и по мере того как она возносилась в обители света, отходил от него и стушевывался видимый мир. Он не чувствовал вонзавшихся в его тело стрел, и струившаяся из ран кровь казалась светлой и лучистой, а не густой и тяжелой, какая течет в жилах заурядного человечества. Невидимое раскрылось перед ним, и светлые существа окружали Супрамати, а в насыщенном мягкими ароматами воздухе звучала музыка сфер.

Но вдруг небо покрылось темно-серыми тучами, яркая исполинская молния рассекла тьму, и земля задрожала, а люди попадали. Пурпурная звезда вылетела из костра, стрелой поднялась ввысь и исчезла в тумане.

Через минуту из пещеры пророка с ревом хлынул кипучий и пенистый поток голубоватой воды и ринулся в бездну, увлекая за собой костер…

Впоследствии убедились, что там, где прежде был горный ключ и водоем, земля образовала широкую трещину, из которой и хлынул поток сапфирового цвета воды, словно осыпанной фосфорическими искрами…

Вынесенная из темницы Виспала скоро пришла в себя, но во дворец, однако, не вернулась и, опустив на лицо вуаль, последовала за страшным шествием. Наткнувшись по дороге на кучку учеников и друзей, Виспала остановила их и умоляла поднять народ, чтобы вести его спасать своего короля и благодетеля.

Как ни несбыточна была эта надежда, однако все, особенно двое из друзей, страстно ухватились за возможность освободить учителя и бросились в разные концы города. Между тем, под влиянием снотворного зелья население спало, не подозревая, что в это время ведут на страшную казнь их друга и покровителя. Но оцепенение уже начинало проходить, а известие о происшествии ошеломило и вызвало в городе бешеную ярость.

На призыв королевы и Хаспати одни бросились к пропасти, а другие накинулись на дома враждебных Супрамати членов королевского совета, которых и перебили.

Нельзя описать отчаяние прибежавшей к бездне толпы, когда убедились, что все уже было кончено.

Первые, прибывшие с Виспалой и Хаспати, еще видели с минуту пророка, объятого пламенем; а потом разразилась гроза, огненная звезда взлетела на воздух, и, наконец, бурный, хлынувший из пещеры поток смыл с площадки последние следы совершенного там гнусного убийства.

В первую минуту толпа оцепенела, а затем наступил порыв бешеного отчаяния; люди рвали на себе волосы и катались по земле, их яростные крики и вопли заглушались ревом урагана.

Но если так бурно были настроены сторонники Супрамати, то и враги пророка, собравшиеся в значительном числе, не были вовсе расположены допустить над собой расправу народа. Завязалась кровавая схватка, и Виспалу едва удалось обезопасить. Стоя на коленях у края бездны, она молилась, ничего, казалось, не видя и не слыша.

– Королева, попробуй прекратить эту бойню – первое следствие разглагольствований казненного колдуна, – крикнул один из советников.

– Вы зажгли раздор, так сами и усмиряйте его, – презрительно ответила королева.

Но затем она повернулась к Хаспати и спросила, не давал ли ему учитель, на случай его отсутствия указаний, как успокаивать человеческие страсти.

Хаспати подумал с минуту:

– Пойдем скорее в пещеру. Там, королева, спрятана арфа учителя, и он сказал мне однажды, что если горячо помолиться и произнести несколько слов на незнакомом языке, которому он меня научил, то арфа зазвучит, и все ее услышат, словно если бы он сам играл, настолько на ней запечатлелись его голос и музыка.

Поспешно, окольным путем добрались они до противоположного берега, поднялись на лестницу и, несмотря на воду, спокойно вытекавшую теперь из пещеры, пробрались внутрь. Достав затем запрятанную в тайнике хрустальную арфу, Хаспати вместе с Виспалой появились с ней на эспланаде.

На противоположном берегу все еще шел бой, но гроза уже стихала.

После горячей молитвы Хаспати поднял арфу, произнося таинственные слова, и голубоватое облако тотчас окружило инструменты, а Виспале показалось, что она видит прозрачные с неясными очертаниями существа.

Вдруг, о чудо! Струны нежно зазвучали, вторя раздавшемуся затем могучему бархатистому голосу мага, певшему дивную песню. По мере того как разливалось это удивительное пение, возбужденные страсти сражавшихся, по-видимому, стихали, и бой наконец прекратился, а ошеломленная и испуганная толпа пала на колени. Когда голос певца умолк, успокоенные люди в молчаливом раздумье направились в город, где рассказ их о случившемся явлении также произвел реакцию.