Смерть октановых богов - [38]

В такое время у каждой уважающей себя группы непременно должны быть один-два снайпера!

– Вот сука! – сказала девочка, поглядывая в оптический прицел снайперской винтовки.

– Что? Что? Где? – Вит в нетерпении заерзал на месте.

– Возьми бинокль! Глянь на эту падлу! – предложила девочка, не отрываясь от окуляра. Мальчик согласно кивнул спине снайпера в белом камуфляже и, схватив бинокль, стоящий на табуретке рядом, выглянул в узкое окно рубки управления танкера, где они сегодня несли дежурство.

Вит направил тяжелый армейский бинокль вверх, навел резкость и долго пытался поймать в поле зрения альбатроса.

– Ну! Ты видишь? – спросила девочка.

– Не-а-а, – протянул Вит и тут же наткнулся на птицу. Огромная, с собаку величиной, белая тварина только что вынырнула из темного облака и, словно издеваясь, нырнула обратно.

– Да чтоб ее! – воскликнул мальчик.

– Точно! Хрен достанешь суку! – прорычала девочка. Ю из семьи рыбаков Смирновых была старше Вита на год и очень нравилась мальчику, поэтому, когда над Городом во льдах не нависала сильная угроза, Вит всячески напрашивался на дежурство с ней. Отец, Кирилл Викторович, или Кир по-простому, избранный постоянным главой объединенной общины, довольно потирал руки и очень способствовал их общению, надеясь к началу весны заполучить в свою семью смышленого и бойкого мальчика-охотника! – Я даже навести на нее ствол не успеваю! Сука! Сто тысяч раз сука!

Вит забеспокоился. Странное чувство посетило мальчика. Ведь альбатросы никогда себя так не ведут. Они всегда предпочитают напасть, чем прятаться, как этот. В чем же подвох? Ведь странное поведение одной особи может говорить только…

Мальчику надоело наблюдать, как белая птица с завидным упорством ныряет в тучи и исчезает из вида на приличном от Ледяного города расстоянии. Он направил бинокль на береговую линию и медленно повел им вдоль берега водохранилища, осматривая серые рощи, старую, давно умершую ГЭС, покосившиеся дома Рыбинска, возвышавшиеся над ними заводы.

А ведь заводов в этом городе не счесть. По крайней мере так казалось мальчику. Как-то Виктор, их отец, погибший этим летом, объяснял, какой завод для чего предназначался в мирное время и чем помог потом в течение двадцати лет выживать обездоленным людям.

В память запали некоторые из них. Мебельная фабрика «Свобода» – доски, стружка и мебель на дрова. Рыбинский кожевенный завод, где раньше умельцы обрабатывали кожи, они-то и научили нынешних мастеров работать со шкурами зверей, создавать из них одежду. Рыбинский завод приборостроения – лампочки и детали к электрическим цепям и некоторым корабельным приборам. Мебельная фабрика «Виктория»… Вообще, в Рыбинске было еще несколько мебельных фабрик, и Вита после рассказов отца не покидало ощущение, что этот «Великий город» снабжал мебелью всю остальную страну, но, конечно, первое время готовые мебельные заготовки приходились как нельзя кстати для переживших долгую, длившуюся несколько лет ядерную зиму людей. Арматурная компания «Фобос» давала людям пруты, арматуру и трубы, из которых тоже много чего делалось. Например, копья для охотников или острые защитные штыри, которыми обшивались и корабли, и кунги, чтобы звери, решившие залезть на дома кочевников и рыбаков, сами нанизались на «шампур», а потом люди их сняли уже «готовеньких». Судостроительный завод «Вымпел» давал рыбакам нужные запчасти для их лодочек и пароходов. Несомненно, когда-нибудь готовые детали закончатся и людям придется выдумывать новые способы их получения, но пока рыбацкие лодки еще бороздили огромные просторы Рыбинского водохранилища. «Русская механика» когда-то производила снегоходы, и теперь огромные склады были заполнены ими. Можно было собрать несколько штук для собственных нужд, что многие кочевники и сделали. Естественно, вопрос упирался в бензин, но охота и торговля давали возможность свободным людям – кочевникам и рыбакам – купить этот самый бензин у тех же нефтяников из Ярославля.

И наконец, взгляд мальчика уткнулся в высокие здания комбикормового завода на Ошурковской улице. Страшное место, жуткое и мерзкое. Эта улица была центральной и плавно переходила в Ярославский тракт, но завод свободные люди старались объехать по другим, более узким, но зато безопасным. Комбикормовый завод с давних пор притягивал к себе любое зверье запахом кормов, которые то ли сохранились с тех времен, когда не было войны и завод работал в полную силу, то ли «синтезировались» – отец как-то научил этому слову детей – прямо на месте, ведь что-то явно происходило внутри. У свободных людей складывалось ощущение, что в огромной пяти- или семиэтажной махине здания со скрытыми элеваторами поселилось необычное существо, которое вырабатывает ярко-зеленую студенистую, сильно пахнущую массу, а она и привлекает других зверей – вроде как очень питательная. Пару лет назад на завод довелось залезть рыбаку Смелову, а потом так же удачно выбраться оттуда. Мужчина по кличке Смелый – производная от фамилии – старался соответствовать своему прозвищу, но после возвращения с комбикормового завода не переставая трясся и боялся даже собственной тени. Он рассказывал об огромной зеленой массе, якобы разумной, которая не только создает питательную среду для других зверей и подкармливает их, но еще и сама выращивает в недрах огромного завода кошмарных тварей.