Смерть на выбор - [16]

Я сказал, что это вполне естественно.

9

Моя машина осталась в шести кварталах от бара — там, откуда я начал свой обход. Машина Даллинга стояла напротив входа в «Лассо». Если бы меня попросили угадать, какой марки у него машина, я сказал бы — «крайслер», «бьюик» или «де сото», красная или желтая, с откидным верхом.

Он открыл дверцу желтого «бьюика» с красными кожаными сиденьями.

Мы направлялись к выезду из города, изредка останавливаясь у светофоров. Я спросил Даллинга, чем он занимается. Он ответил, что перепробовал много разных вещей — пел в детском хоре в мюзиклах, пока не подрос, позировал для рекламных фотографий, служил агентом по продаже машин и яхт, во время войны был штурманом на эсминце. Последним он очень гордился. После войны он женился на богатой, но вскоре развелся. Уже совсем недавно работал актером на радио, однако тоже недолго, потому что стал много пить. Даллинг был откровенен до самоистязания. Коль скоро мужчинам он все равно не по вкусу, говорил он, можно вполне позволить себе быть самим собой. Терять ему нечего.

Когда мы выехали на шоссе, он выжал восемьдесят миль и перестал отвлекаться на разговоры. Через некоторое время я спросил его, куда мы едем.

— С такой скоростью мы скоро окажемся в Мексике, — пошутил я.

Он рассмеялся. Наверняка я уже слышал этот смех — по радио, ибо в реальной жизни так не смеются.

— Всего несколько миль осталось, — ответил он. — Местечко называется Оазис. Городом его назвать трудно — пока, потому что строят там много. Народу в этих краях все прибавляется. Как вам пейзаж?

Я посмотрел на проносящуюся мимо иссохшую сумрачную равнину, утыканную кактусами и кустами Польши, похожими на привидения некогда живших здесь растений.

— Напоминает дно моря, — сказал я. — Хотя мне больше нравится дно моря, покрытое водой. Так интереснее.

— Как ни странно, вы почти угадали. Когда-то Калифорнийский залив доходил чуть не до этих мест.

Мы свернули с шоссе направо и ехали по узкой асфальтированной дороге через погруженную во тьму пустыню. Справа, в десятке миль от нас, горсткой разноцветных светлячков мерцали огни города. Впереди виднелось еще несколько огоньков, затерянных в безбрежном пространстве ночи. Даллинг сказал, что это Оазис.

Мы покатились по лабиринту гравиевых дорог, перекрещивающихся, как городские улицы, но совершенно безлюдных. Вскоре из темноты стали возникать разбросанные там и сям дома с фонарями по углам — это и был Оазис. Он напомнил мне опустевший военный лагерь на одном из островов в западной части Тихого океана, куда перебросили нашу часть после того, как стоявшая там дивизия отправилась возделывать кровавые поля войны.

— Город-призрак какой-то, — пробормотал я.

— Похож, правда? На самом деле совсем наоборот — это не мертвый город, а город еще не рожденный. Строить здесь начали совсем недавно, я был одним из первых, а сейчас дома растут, как грибы после дождя. — Однако в голосе его не было особой радости по поводу приобретенной им недвижимости.

Скрипя шинами и разбрасывая гравий, машина сделала несколько поворотов. Я следил за направлением движения, ориентируясь на высокий скалистый массив, заслонявший горизонт на юго-востоке. Достигнув окраины городка, Даллинг резко сбавил скорость.

— Вон там, впереди, мой дом.

Впереди был только один дом — выкрашенное в белый цвет каркасное строение с выступающими карнизами, удлиненное пристроенным сзади гаражом. Проезжая мимо, я увидел свет в окнах фасада, едва пробивавшийся через портьеры.

— Я думал, мы сделаем остановку и заглянем на огонек, — обронил я. «Бьюик» продолжал катиться по дороге, уже миновав следующий перекресток. Наконец Даллинг затормозил на обочине.

— Знаете, о чем я подумал? — сказал он, немного замявшись. — Тарантини меня знает, а вас — нет. Может быть, из тактических соображений вам лучше зайти в дом одному? Я, конечно, буду рядом. Останусь здесь и буду ждать вас, не выключая мотора. — Он пытался говорить спокойно и рассудительно, но ему явно было не по себе.

Если он и был «не трусливого десятка», проявлялось это далеко не всегда. Я слегка его пожалел.

— Как скажете, Даллинг.

Наверное, он уловил нотку жалости или презрения в моем голосе.

— В конце концов, найти Галли Лоуренс поручили вам, правда? — Он уже не разыгрывал из себя храбреца. — Я и так делаю все, чтобы вам помочь. Если Тарантини поймет, что я его выдал, вы знаете, что он со мной сделает.

В том, что он говорил, в общем-то, была доля здравого смысла. Если бы и у меня было столько же здравого смысла этого рода, я, пожалуй, остался бы в машине и занялся самим Даллингом. Десять против одного, что в его истории обнаружилась бы такая же слабина, как в его поджилках. Реально и достоверно было одно — его страх. Он висел вокруг него влажным удушливым облаком. Именно страх Даллинга или, точнее, моя реакция на него толкали меня на риск. Ну и, конечно, немалое количество виски, которое я потребил той ночью в силу служебной необходимости. Не будь у меня в крови горячащей примеси, я, возможно, поступил бы иначе. Возможно, я даже спас бы одну или две жизни, займись я тогда Даллингом.