Смерть на рыболовном крючке - [6]

Уверенный в том, что удилище пристроено правильно, Уиллоус поднялся вверх по течению. Дымка раннего летнего вечера размывала четкость контуров окружающих предметов. Идти навстречу обманчивому сумеречному свету было рискованно, и Уиллоус медленно двигался по заводи, пока не погрузился в воду до бедер.

Позади него берег, заросший травой и низкорослым кустарником дикой ламинарии, круто поднимался вверх. В этом ограниченном пространстве Уиллоусу надо было добраться до форели. Он раскрутил и забросил удочку.

Сорок футов лески, выпрямившись в воздухе, зависли на некоторое время, но вскоре опустились.

«Пчелка» легко упал на воду неподалеку от Уиллоуса. Бросок был закончен. Уиллоус опустил удилище.

Форель продвигалась в темноте, подобно светящейся молнии, ударяясь об обманчивый узел из пера, нити и острой стали.

Уиллоус сделал подсечку. Удочка согнулась, леска натянулась, разбрасывая вокруг мелкие брызги, которые блестели в воздухе подобно мельчайшим алмазным частицам. Рыба подпрыгнула. Уиллоус опустил конец удочки, пытаясь держать леску ненатянутой. Рыба прыгнула снова, изгибаясь и переворачиваясь подобно куску ожившего неона. Затем ушла на дно заводи, чтобы отдохнуть и набраться сил. Уиллоус ударил по толстому концу удочки ребром ладони. Рыба быстро всплыла и устремилась к нему. Он увидел черно-оранжевую приманку в углу ее рта, но рыба, сверкнув чешуей, помчалась вверх по течению, доплыла до упавшего кедра в начале заводи и исчезла.

Он осторожно вышел из воды и вернулся на берег. Леска плыла вниз по течению, постепенно раскручиваясь. Теперь он смог почувствовать вес форели. Но кроме форели за ней тянулось еще что-то, тугое и неподатливое.

Намереваясь вытянуть это «что-то», Уиллоус постепенно увеличивал натяжение лески. И вдруг человеческая рука с широко расставленными, распухшими пальцами медленно поднялась из воды и тут же плюхнулась обратно.

Уиллоус стоял остолбенев, не веря собственным глазам. Скорее всего это было только причудливое сплетение ветвей и ничего более. Но едва он поднял удочку, как рука появилась снова — отекшая и неправдоподобно белая, — и удочка сломалась.

Уиллоус медленно смотал леску. Рука осталась на дальней стороне заводи, у крутого обрыва. Чтобы добраться до нее, он должен был подняться вверх по течению, за пороги, найти переход через них и вернуться обратно.

Он оставил удочку на берегу и начал подниматься вверх, шурша сапогами по гравию.

В начале заводи ему предстояло войти в лес, чтобы обойти гигантский овальный камень, пройти густой кустарник и перешагнуть через упавшие деревья…

Вернувшись к реке, он удачно воспользовался естественным мостом из двух вырванных с корнем пихт, которые перегораживали заводь. Деревья лежали параллельно, и щель между стволами была заполнена песком, галькой и небольшими, плотно спрессованными камнями. При других обстоятельствах Уиллоус остановился бы, чтоб получше рассмотреть этот естественный мосток, но перед его глазами неотступно стояла мертвая рука, поднимающаяся из воды и падающая с тихим всплеском.

Расставив для равновесия руки, он пересек заводь, вскарабкался на скалистый заросший склон, на корточках съехал к его основанию и наткнулся на труп.

Девушка была обнажена. Она лежала на спине, и только лицо ее было в воде. Длинные белокурые волосы медленно струились по плечам и небольшим грудям. Ее тело так безобразно распухло, что имело вид надутой резины. На третьем пальце левой руки поблескивало золотое колечко с бриллиантом. На верхней части руки синело пятно. Наклонившись, Уиллоус понял, что это была татуировка.

Левая ступня девушки выступала над поверхностью воды, и часть большого пальца была обглодана. Теперь Уиллоус понял, откуда взялись утонувшие осы.

Ледяная вода между тем попала в его болотные сапоги и добралась до ног. С сильно бьющимся сердцем он осторожно вышел из воды. Пороги и отвесные стены скал, словно сговорившись, мешали ему вытащить тело. Он собрался было броситься за помощью, но вскоре понял, что именно это и невозможно сделать до утра.

Постоянно спотыкаясь в сгущающихся сумерках, он отправился обратно на луг. Еще недавно пылавший костер превратился в груду раскаленных углей. Эмалированный котелок, над которым витали клубы пара, шумел и свистел на решетке. Уиллоус толкнул его ногой изо всех сил, и он, кувыркаясь, покатился по траве и склонившим головки цветам. Уиллоус подложил в костер кленовых чурок и разворошил горячую золу. Горсть искр тут же вспыхнула. Палатка, освещенная разгоравшимся пламенем, казалась в темноте голубым треугольником. Он копался в рюкзаке в поисках фляги с виски «Катти Сарк», нашел ее и, отвинтив металлическую крышку, сделал несколько глотков.

Ночное небо было до предела напичкано звездами. Где-то в темноте разбуженная сова издавала монотонно низкие и одновременно свистящие ноты. Поднявшийся над заводью туман безмолвно плыл, укрывая луг. И река, словно пьяница, бессвязно бормотала что-то непонятное.

Уиллоус с огорчением вспомнил форель, которую пришлось бросить, темную воду, омывающую ее серебристую чешую, и труп погибшей девушки… Он еще глотнул виски, думая о том, сколько времени она могла пролежать в воде и каким образом погибла. И впервые пожалел, что оставил свой револьвер в багажнике «олдсмобила».