Смерть на ринге. Криминальные сюжеты из жизни профессионального бокса - [36]

19 июня 1936 года, день матча.

Рано утром оба соперника встречаются у врача на медицинском осмотре. Шмелинг показывает Луису свою знаменитую правую и спрашивает, как она ему нравится. Луис молчит. Когда оба боксера закончили медосмотр и вышли из кабинета врача, Шмелинг вновь обращается к Луису:

– Всего лучшего на сегодняшний вечер, Джо!

Знал ли в тот момент Шмелинг, каким будет результат вечернего матча? Знал ли это и Джо Луис?

Луис ничего не ответил на пожелание Шмелинга. Он вообще в этот день был так мрачен, что многие, кто привык видеть Джо постоянно улыбающимся, не узнавали его.

Барометр тотализатора совершенно четко показывал на победу Джо Луиса. Об этом говорило соотношение ставок у букмекеров: десять к одному. В зале не было ни одного зрителя, который бы верил в поражение Луиса. Результат матча принес горькое разочарование, с одной стороны, и фантастические прибыли – с другой.

Макс Шмелинг победил в двенадцатом раунде нокаутом!

В отчетах журналистов, написанных сразу после матча, говорилось, что это была победа воли, что счастье в данном случае вообще не играло никакой роли, что Шмелинг предвидел необычайно жестокий и трудный бой, что все дело решил один отличный удар.

Возможно, что так оно и было. Трудно по прошествии стольких лет найти доказательства обратного.

Ну, а как отозвался о матче и обо всем, что происходило вокруг ринга, сам Макс Шмелинг? Приведем отрывок из его воспоминаний, а затем по другим фактам постараемся получить полное представление об этом бое.

«Матч состоялся 19 июня 1936 года на «Янки-стадионе» в Нью-Йорке, вмещающем девяносто тысяч зрителей. Когда проходил предыдущий бой Ала Гайнера и Тони Галенто, на стадионе было уже примерно шестьдесят тысяч зрителей.

Перед самым боем пришел ко мне в раздевалку мой старый восьмидесятилетний друг Том О'Роурки. Он всегда был моим почитателем и пожелал мне успеха и в этом бою. Он сказал, что, насколько он осведомлен, я должен выиграть. В это мгновение ему стало плохо, и он тут же упал. Сердечный приступ замертво свалил его, и он окончил жизнь в моей раздевалке. Этот пример говорит о том, что и сильного боксера, каким в свое время был Том, нервы способны положить на лопатки.

По дороге на ринг я чуть не оглох от крика публики. Многие спрашивали, сколько раундов я намерен выстоять на ногах, другие аплодировали за то, что я вообще вышел на этот бой.

Началось представление участников, а это в Америке большая, хорошо продуманная церемония, целая программа. Кроме нас зрителям были представлены присутствующие на матче многие бывшие чемпионы мира. Самую большую овацию заслужили Джек Дэмпси и Джинн Тунней. Они подошли сначала в мой угол и пожали мне руку, затем то же проделали и с Луисом. Эта процедура тянулась довольно долго, как великолепно продуманное ревю с четкой режиссурой. Нельзя сказать, что этот театр перед боем способствовал успокоению нервов, но, думаю, мои нервы были в порядке.

Около меня стояли Джо Джекобс, Макс Мэхон, Джо Мейлоун и Док Кэсей – настоящая элита боксерского мира. Долгие годы стоял Док Кэсей в моем углу как секундант. Его преимуществом было то, что он досконально знал всех боксеров, знал он подробно и все матчи Луиса, некоторые из них судил в качестве рефери на ринге. Помню, в тот раз перед боем он сказал мне, чтобы я каждый раз перед концом раунда атаковал Луиса серией сильных прямых ударов, что будет Луису трудно перенести, и весь минутный перерыв между раундами уйдет у него на то, чтобы прийти в себя. Я последовал этому совету.

Рефери на ринге Артур Донован дал команду к началу боя. В Нью-Йорке к началу зовет не гонг, а звенит звонок. Я встал посреди ринга. Джо прыгнул из своего угла, как кошка. Я прикрывался левой и старался подстроиться под соперника. Иногда я бил правой, и это было ощутимо для Луиса. Он вынужден был работать лишь одной левой, чтобы поддерживать между нами определенное расстояние, и он так и не смог нанести мне настоящего подготовленного удара.

Во втором раунде я нанес ему сильный удар правой, на этот раз по корпусу, но в ответ на это получил целую серию ударов от него слева. Атаковал он здорово, но я особо ничего не чувствовал. Потом левым прямым он нанес мне мощный удар в левый глаз. У меня потекли слезы и, как говорят, искры из глаз посыпались. Но я терпел эти удары, чтобы при случае показать ему, что такое моя правая. Повезло мне во втором раунде. В этот удар по подбородку Луиса я вложил всю свою силу. На секунду он был ошарашен, но тут же взял себя в руки. Впервые публика зааплодировала мне. Зал свистел, топал ногами и нестерпимо визжал, все это доносилось до меня, как звуки с далекой планеты. Луис ответил мне серией ударов, но они были не очень сильны. Позже мои друзья говорили мне, что в эти минуты никто еще не возлагал надежды на меня.

Третий раунд я начал с мощного удара правой, который снова пришелся в подбородок Луиса. Я знал, что мой соперник остерегается моей правой, боится того удара, в который я могу вложить всю свою силу. Единственной моей целью в этот момент было получить возможность произвести этот удар. Но я должен был и сам не выпускать из внимания, что у Джо тоже был уничтожающий удар. Один из таких ударов я пропустил в эти секунды, и ощущение было такое, будто меня огрели поленом. Джо Луис неотступно надвигался на меня, проводя серию легких прямых ударов. В те злосчастные мгновения я ругал себя за то, что не мог как следует подставить руки под удары. Я плохо контролировал эту его серию: глаза заливали слезы, и, тем не менее, я знал, что должен победить!