— Не знаю… Много. Восемь. Десять. Я не умею считать так хорошо…
Конан тряхнул нечесаной гривой своих густых черных волос.
— У смерти восемь или десять крыльев. Так? Девушка кивнула.
— Черных, — добавила она.
— А саму смерть ты не видела?
Азелла задрожала всем телом и прижалась к Конану. Он ощущал ее содрогания. Она терлась о его бок лицом, и одежда Конана постепенно промокала от обильных слез, которые проливала девушка.
— Не знаю, не знаю! — всхлипывала она. — Мне было страшно!
— А теперь?
— Теперь не страшно. Теперь я с тобой.
— Так что же ты плачешь? — спрашивал Конан, пытаясь оторвать от себя цепкие влажные пальцы зингарки.
— Не знаю…
— Сонтий! — позвал Конан, отчаявшись привести Азеллу в чувство.
Но теперь он знал, что опасность реальна. И эта опасность приближалась. Гадалка увидела ее во сне. Способности Азеллы были очень ограничены, но по мере приближения к таинственной «смерти», она видела ее все более отчетливо.
Что бы это могло быть? Конан задумчиво вынул из ножен свой огромный двуручный меч и принялся полировать его чистой тряпицей. Оружие может понадобиться в любую минуту.
* * *
— Корабль на горизонте! — донесся крик часового с мачты.
Конан отвлекся от своего занятия и поднял голову. Острый взор киммерийца тоже приметил чужое судно. Оно медленно дрейфовало в волнах. Волны подталкивали его в борта, словно телята матку, требуя еще молока. Мачта наклонялась то влево, то вправо.
— Странный корабль, — заметил капитан Карсеол. — Такое впечатление, будто там все пьяны.
— Или мертвы, — прошептала Азелла, которая жалась к Конану и таращила на чужой корабль огромные, выпученные глаза.
— Надо подойти ближе, — сказал варвар громко.
Карсеол посмотрел на него, не скрывая своей досады.
— Пока что на «Летучей Рыбе» командую я, Конан, — напомнил капитан.
— Я отвечаю за безопасность судна, — возразил Конан невозмутимо. — Я обещал, что буду на борту, когда «Летучая Рыба» бросит якорь в гавани Лабиена. Мы должны прийти на Барахские острова. А для этого нам следует приблизиться к незнакомому кораблю и выяснить, почему он ведет себя так странно.
— Может быть, там пираты? — предположил господин Меноэс, который тоже выбрался из своей каюты и всматривался в морскую даль, изо всех сил щуря глаза и морща лицо больше обыкновенного. Он выглядел серым и невыспавшимся, и Конан предположил, что торговца всю ночь мучили страхи и морская болезнь.
— Откуда в этих водах пираты? — возразил Карсеол. — Отродясь их тут не было!
— Они могли появиться, — сказал Конан. — Какие-нибудь заблудшие души родом из Черных Королевств, которые, скажем, бежали со стигийских галер, а после решили заняться морским разбоем…
Он замолчал.
Капитан Карсеол бросил на киммерийца подозрительный взгляд, который яснее всяких слов говорил: «Полагаю, сейчас, голубчик, ты рассказал нам часть своей жизненной истории. Так, так. Я и подозревал, что ты слишком хорошо осведомлен о нравах и обычаях пиратов. Чересчур хорошо для того, чтобы не оказаться одним из них…»
— Я не пират, — сказал Конан, разрушая напряженную тишину. — Точнее, сейчас я не пират. Хотя мне доводилось заниматься разбоем, о чем вы все, естественно, уже догадались.
Господин Меноэс зашипел и втянул голову в плечи. Конан равнодушно махнул рукой.
— Чем лучше охранник знает обыкновение предполагаемого врага, тем лучше.
— Может, ты их сообщник? — свистящим шепотом осведомился Карсеол.
— Клянусь Кромом, нет. Я вообще сомневаюсь, что пираты имеют к этому делу какое-либо отношение, — ответил Конан, сохраняя полную невозмутимость.
Он знал, что при случае в состоянии перебить половину команды «Рыбы», устрашить оставшихся в живых и захватить корабль. Просто сейчас ему хотелось разгадать тайну. Киммериец вовсе не был так кровожаден, как предполагают люди, мало имевшие дел с северянами-варварами. Во всех своих поступках он обычно исходил из соображений целесообразности.
— Меняем курс! — крикнул капитан Карсеол после недолгого раздумья.
Спустя полчаса они приблизились к дрейфующему кораблю. Здесь их ждало несколько открытий, и первое сделал господин Меноэс.
— Это «Плавучая Дама»! — закричал он. — Боги! Вот что с нею стало!
«Плавучая Дама» принадлежала Меноэсу и бесследно пропала в безопасных водах между Зингарой и Черным островом несколько месяцев назад. С тех пор о ней не было ни слуху ни духу. Она вышла не из Кордавы, а из Мессантии, куда ходила за грузом пряностей, поэтому кордавские моряки о ней ничего не знали.
— Скорей! — лихорадочно суетился Меноэс. — Я хочу подняться на борт! Мои пряности! Мой груз! Моя команда! Я должен знать, что с ними случилось!
Он так волновался, что готов был прыгнуть за борт и добираться до «Дамы» вплавь. Конан в последнее мгновение успел схватить его за полу одежды.
— Погодите, господин Меноэс. Не следует спешить. Мы спустим на воду шлюпку и возьмем с собой несколько человек. Никто не знает, что творится сейчас на этом корабле. Возможно, подниматься туда в одиночку опасно.
Он сделал знак Азелле, Меноэсу, Сонтию и Эклану. Впятером они уселись в шлюпку и отправились навстречу таинственному кораблю. Азелла вела себя довольно спокойно. Конан почти все время наблюдал за ней. Он слышал, что некоторые рудознатцы берут с собой в пещеры птичку в клетке. Эти чувствительные создания первыми улавливают запах вредного для всего живого газа и начинают беспокоиться, а то и умирают. Если следить за поведением птичек, то можно успеть и выбраться из пещеры прежде, чем подземный газ тебя убьет. Приблизительно ту же роль Копан отводил Азелле. Пока она вела себя спокойно, варвар тоже не тревожился.
