Смерть машиниста - [5]
Дрезина остановилась. Пассажиры вылезли на насыпь, стали поджидать Губкина. Кругом была тишина. По обе стороны пути простирались поля, ветер пригибал высокую рожь. Вдалеке мирно урчал трактор.
Ермаков спустился с насыпи и, недолго думая, лег на траву.
Голованов удивился:
— А на горку? На горку не поедем?
— На горку в другой раз, — сказал Ермаков. — Павел Сергеевич, как вы думаете, почему по данным экспертизы тормозной путь у Тимонина оказался длиннее нормы?
— Тормозной путь? Не знаю, — ответил Голованов.
— А кто знает?
— Наверное, тот, кто тормозит. Когда начал сыпать песок, когда применил экстренное, вовремя или же с опозданием…
— Вы не стойте, лучше спускайтесь сюда на травку, — предложил Ермаков.
Голованов пожал плечами, сошел с насыпи вниз и сел рядом.
— Значит, как я понял, вы не исключаете, что Тимонин мог с опозданием применить экстренное торможение?
Вопрос начальнику не понравился. Он нахмурился.
— Ну-ну, — засмеялся Ермаков. — Я ведь вас не допрашиваю. Мы сейчас просто беседуем.
Голованов промолчал.
— Отчего все эти неприятности, как по-вашему?
— Какие неприятности? Какие?
— Вот эти. Техника катится — вагоны, дрезины, платформы…
— Потому что горка, — ответил Голованов.
— Я понимаю, что горка.
— Уклон солидный.
— Я понимаю, что уклон.
— Вы не по адресу, — сказал Голованов. — Это не мое хозяйство. Сафоновского завода.
— Неважно, чье это хозяйство. Существуют средства, которые противодействуют движению под уклон. И люди, которые должны ими грамотно пользоваться.
— Вы имеете в виду что? Тормозные башмаки под платформами?
— Да хотя бы!
— Точно. Там у них башмачники давно мышей не ловят, — вступил водитель. — Не помните, смена чья была?
— Да какого-то Петухова или Патрикеева, — сказал начальник депо.
— Пантелеева, — уточнил водитель. — Дяди Пети Пантелеева.
Тем временем приближался пассажирский поезд. Еще мгновение — и он уже грохотал по соседнему пути.
Губкин, однако, все не появлялся. Водитель вскарабкался на дрезину, на самую крышу, стал его высматривать с высоты.
— Где этот чертов кузнечик, а? — сказал он.
Голованов засмеялся. «Кузнечик» — вот что его неожиданно так сильно развеселило. С трудом погасив смех, он поднялся и с удовольствием, со стоном потянулся, распрямляя крепкое еще тело. И полез на насыпь.
…Потом они медленно ехали в обратную сторону, озираясь по сторонам, выискивая «кузнечика» среди придорожной травы.
— Я же его с умыслом, Губкина этого, к Евгению помощником поставил, — рассказывал Голованов. — Чтоб, значит, дурь-то повыбить, такая задумка была. Полгода в паре откатали, смотрю — другой человек. Прямо второй Женя. Во всем ему подражал. Ходит по пятам, каждое движение повторяет, как обезьяна, даже походка такая же… А па деле? Видишь как!..
Наконец они его увидели. Губкин сидел на насыпи, спиной к пути, согнувшись и положив готову на локти.
— Муки совести, — пробурчал Голованов. Водитель не согласился:
— Да ну… Дрыхнет. Глаза-то залил, вот и дрыхнет.
И он длинным гудком просигналил в спину Губкину. Тот обернулся и стал не спеша подниматься. Отряхнулся, пошел к дрезине.
— Вот так я и слинял, — сказал он, обращаясь к Ермакову. — Видели? Ну вот. Таким макаром, значит. — И плюхнулся на сиденье. Глаза у него были красные — то ли он плакал, то ли просто спал, а может, и то, и другое.
Ермаков спросил:
— Кто из вас двоих применял экстренное торможение? Тимонин?
Губкин кивнул.
— Нормально сработало?
— Нормально.
— Там в акте все написано, Герман Иванович, — заметил Голованов.
— Ну хорошо, — устало согласился Ермаков.
— Теперь куда?
— Домой. Домой, в гостиницу.
— В гостиницу пока рельсы не проложили, — невозмутимо, в тон начальнику, заметил водитель и тронул с места дрезину.
Он ждал Ермакова в коридоре гостиницы. Стоял как часовой у самых дверей номера.
— Пантелеев?
— Так точно. Пантелеев.
Ермаков отпер дверь.
— Заходите, не стесняйтесь.
Но он был, похоже, не из стеснительных, этот крепкий старик в видавшем виды пиджаке с орденскими планками. Войдя в номер, сразу опустился в кресло, хозяйски оглядел нехитрую обстановку. Потом перевел на Ермакова взгляд — что называется, уставился. Так и сидел, с интересом наблюдая, как Ермаков раскладывал на столе бумаги. Потом спросил с усмешкой:
— Ну, приготовился?
— Да, начнем.
— А протокол? Не забыл?
— Все в порядке, — отвечал Ермаков бодро, принимая тон. И показал пустой бланк, который держал наготове. Старик удовлетворенно кивнул.
— …Где работаю, кем? — старик не рассказывал — рассуждал неторопливо, следя, чтоб Ермаков успевал записывать. — Составителем поездов работаю. Башмаки под колеса ставлю. Где? Да здесь, на железке нашей, будь она неладна…
— И давно вы на железке?
— А всю жизнь, считай, как паровоз из Белорецка пошел.
— Когда же он пошел, паровоз?
— Когда ты под стол пешком, в сорок седьмом.
Старик малость зарывался, держа шутливый тон. Он смотрел, как Ермаков будет реагировать. А тот не реагировал. Он готов был простить и тон, и улыбочки. Кем, где, когда — все было известно заранее, шла всего лишь словесная разминка. Так они медленно приближались к сути дела.
— В январе вас как будто на пенсию провожали?
— Плохо, видно, провожали. Вернулся.
Имя кинодраматурга Александра Миндадзе широко известно зрителю. Творчество его отличает острое чувство современности, глубокий психологизм, умение в яркой метафоричной форме рассказать о сегодняшней жизни. Фильмы, снятые по его сценариям режиссером В. Абдрашитовым, — «Парад планет», «Остановился поезд», «Плюмбум», «Слуга» и другие — привлекают внимание и критики и многочисленных зрителей, вызывают дискуссии у нас в стране и за рубежом. Издание иллюстрировано. Для широких кругов читателей.
Александр Миндадзе – сценарист, кинорежиссер. Обладатель многочисленных премий, среди которых “Серебряный медведь” Берлинского международного кинофестиваля, “Ника”, “Белый слон” Гильдии киноведов и кинокритиков. За литературный вклад в кинематограф награжден премией им. Эннио Флайано “Серебряный Пегас”. В книгу “Милый Ханс, дорогой Пётр” вошли восемь киноповестей Александра Миндадзе разных лет, часть которых публикуется впервые. Автор остается приверженцем русской школы кинодраматургии 1970-х, которая наполнила лирикой обыденную городскую жизнь и дала свой голос каждому человеку.
Когда к следователю Бурову обращается студентка юрфака с просьбой возобновить дело Рубцова, её отчима, он соглашается неохотно: слишком всё очевидно. Пять лет назад в загородном пансионате скоропостижно скончался главный ревизор фирмы «Донатор» Игорь Матвеевич Ларичев. Некоторые обстоятельства позволяли предполагать, что речь шла об убийстве. Главный подозреваемый бухгалтер Рубцов умирает буквально перед самым своим арестом — повесился в душевой пансионата. Все улики были налицо, и дело быстро закрыли. Однако в процессе нового расследования всплывают новые улики, и следователю Бурову вместе с юной помощницей предстоит выяснить, какие доказательства — подлинные, имело ли место убийство и кто настоящий преступник.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Думала ли я, отправляясь в языковую школу в Лондон, что эта поездка раз и на всегда изменит мою жизнь? Но назад дороги нет, и что будет дальше — смогу решить только я сама.
Раскрытие преступления через много лет. Через множество сомнений и подозрений пришлось пройти героям, прежде чем они нашли истину.
Влекомов, сотрудник оборонного НИИ, посещает бывшую супругу с намерением вкусно поесть и немного выпить. Выясняется, что бывшая увлеклась идеей быстрого обогащения путем призовой торговли. Пытаясь её образумить, Влекомов сам впутывается в сомнительное дело, собирая компромат на организаторов.
Эта история начинается с ограбления с трагическим финалом: немолодой хозяин загородного дома погибает от рук неизвестных преступников. Однако в этой истории оказывается не так все просто, и сам погибший несет ответственность за то, что с ним произошло. Рассказ «Вода из колодца» седьмой в ряду цикла «Дыхание мегаполиса». Главным героем этого цикла является следователь Дмитрий Владимиров, который на этот раз должен разобраться в хитросплетениях одной запутанной семейной драмы.