Смерть лорда Эджвера - [62]

Джепп одобрительно кивнул.

– Но что касается пенсне, ясности у меня по-прежнему не было. Если его владелицей была мисс Кэррол, то тогда все сходилось. Она могла перехватить письмо, а обсуждая детали розыгрыша с Карлоттой Адамс или встретившись с ней в вечер убийства, могла случайно или в волнении обронить пенсне, а та могла его подобрать.

Но пенсне, как я выяснил, не принадлежало мисс Кэррол. Мы с Гастингсом возвращались домой, я был расстроен неудачей и пытался привести в порядок свои мысли. И вот тогда случилось чудо.

Сначала Гастингс стал вспоминать происшедшее в определенной последовательности. Он обратил мое внимание на то, что Дональд Росс, один из тринадцати ужинавших у сэра Монтегю гостей, встал из-за стола первым. Я был слишком занят своими размышлениями и не обратил на слова Гастингса особого внимания, хотя и отметил механически, что, строго говоря, первой из-за стола поднялась леди Эджвер, которую позвали к телефону. Росс же встал первым из-за стола, когда окончился ужин. Подумав о леди Эджвер, я вспомнил детскую загадку, которая, как мне казалось, понравилась бы леди Эджвер – это был ее уровень. В шутку я загадал ее Гастингсу, но ему, как королеве Виктории, было не смешно. Потом я стал думать, кто бы мог рассказать мне об отношениях Брайана Мартина и Сильвии Уилкинсон. От нее я бы, разумеется, ничего не узнал. И тут, когда мы переходили дорогу, оказавшийся рядом прохожий сказал простую фразу.

Он сказал своей спутнице, что кто-то там должен был «сразу же расспросить Эллис». И мне все стало ясно.

Он оглядел нас.

– Да-да, пенсне, телефонный звонок, низенькая дама, забравшая шкатулку из парижского магазина. Ну конечно же, Эллис, горничная мисс Уилкинсон. Я быстро сложил в уме все остальное: свечи – тусклое освещение – миссис Ван Дузен – и я понял!

Глава 30 Как это было

Пуаро снова оглядел нас.

– Итак, друзья, – тихо сказал он, – позвольте мне рассказать вам, что же на самом деле произошло в ту ночь.

Карлотта Адамс уходит из дома в семь часов. Она садится в такси и едет в «Пиккадилли Палас».

– Что? – вырвалось у меня.

– В «Пиккадилли Палас». Несколькими часами раньше она, назвавшись миссис Ван Дузен, сняла там номер. На ней очки с толстыми стеклами, которые, как мы все знаем, сильно меняют внешность. Как я сказал, она снимает номер и говорит, что едет вечерним поездом к пароходу в Ливерпуль и что багаж ее уже ушел. В восемь тридцать в гостиницу прибывает леди Эджвер. Ее проводят в номер «миссис Ван Дузен», где они меняются платьями, и Карлотта Адамс – а не леди Эджвер! – в светлом парике, платье из белой тафты и горностаевой накидке отбывает в Чизвик. Да-да, это возможно! Я был в доме сэра Монтегю вечером. Обеденный стол освещается только свечами, лампы притушены, Сильвию Уилкинсон никто близко не знает. Все видят золотые кудри, слышат знаменитый голос… О, это было совсем нетрудно! А если бы затея не удалась и кто-нибудь заметил бы «подмену» – что ж, это леди Эджвер тоже предусмотрела. Надев темный парик, пенсне и платье Карлотты, она берет портфель, платит по счету, садится в такси и едет на Юстонский вокзал. В туалете она снимает парик и сдает портфель в камеру хранения. Прежде чем отправиться на Риджентгейт, она звонит в Чизвик и просит позвать к телефону леди Эджвер. Так они договорились с Карлоттой. Если все в порядке и «подмену» не обнаружили, Карлотта должна просто сказать: «Да, это леди Эджвер». Стоит ли говорить, что мисс Адамс ни о чем не подозревала. Слова эти для Сильвии Уилкинсон означали, что ее путь свободен. Услыхав их, она едет на Риджентгейт. Там она сообщает дворецкому свое имя, проходит в библиотеку и совершает первое убийство. Разумеется, ей неизвестно, что с лестничной площадки ее видит мисс Кэррол. Она полагает, что единственным обвинением против нее станут показания дворецкого (который, как вы помните, никогда не видел ее, и к тому же на ней шляпа, закрывающая часть лица), а они будут опровергнуты показаниями двенадцати известных, имеющих вес в обществе людей.

Выйдя из дома, она возвращается на Юстонский вокзал, забирает портфель и снова превращается в шатенку. Теперь ей нужно скоротать время до возвращения Карлотты Адамс из Чизвика. Они договорились встретиться в определенное время. Леди Эджвер отправляется в «Корнер-хаус», сидит там, поглядывая на часы, поскольку время тянется медленно, и готовится ко второму убийству. Она кладет в сумочку Карлотты, которую та тоже отдала ей, золотую шкатулку, изготовленную в Париже. Возможно, она находит письмо Карлотты к сестре именно тогда. Возможно, это произошло раньше. Как бы то ни было, она видит на конверте адрес, и у нее возникают подозрения. Она вскрывает конверт и убеждается, что ее подозрения оправданны.

Возможно, первое ее побуждение – уничтожить письмо. Но почти сразу же она понимает, что может распорядиться им значительно лучше. Если оторвать у письма одну страницу, то оно читается как обвинение против Рональда Марша, человека, у которого был веский повод желать смерти лорда Эджвера. Даже если бы у Рональда было неоспоримое алиби, письмо все равно оставалось бы обвинением против мужчины – для этого нужно было оторвать всего одну букву в слове «она». Она так и поступает, затем кладет письмо обратно в конверт и прячет его в сумочку.