- Это ужасно! - воскликнул я, чуть не сорвав своим возгласом весь эксперимент, так как в палате царил покой.
- Неужели ты не понимаешь, сколько работы нам еще предстоит, чего мы хотим добиться? - сказала она, укоризненно взглянув на меня.
Пержинка снова закашлялся, и изображение на экране исчезло.
- Я забыл рассказать вам, - произнес он, глядя на меня с легкой усмешкой, - одну интересную историю с планетой Альдебаран. Мы обнаружили там механическую цивилизацию, погибшую из-за роботов-двойников. Вы не знаете, что это такое. Мы тоже не могли понять. В логовищах жителей планеты мы нашли только странные, побелевшие скелеты. За ними уже целые века ухаживали их собственные копии, двойники противоположного пола. Жители Альдебарана когда-то, в период расцвета своей цивилизации, создали их, чтобы избежать осложнений, вызываемых супружеской жизнью. Каждый имел жену, бывшую собственно им самим, если не считать того, что она являлась существом женского пола. А у женщин были такие же мужья. Все население планеты вымерло, потому что каждый из них мог ладить только с самим собой, и из-за этого они перестали размножаться.
- И вы тогда были "счастливы"? - спросил я.
- Тогда мне было очень грустно, совсем как сейчас...
Дыхание у него несколько улучшилось, но оставалось неритмичным и поверхностным. Это плохой признак. Врачи уже отказались от него и передали его нам. Я вспомнил, как мой отец, умирая, ушел к себе в кабинет - хотел остаться один. И потому ожидал, что этот человек вот-вот выгонит нас. Но, видимо, наше присутствие было ему приятно. В первую очередь присутствие моей жены. Он взял ее за руку. Я уже давно не делал этого.
- Ведь что-то заставило вас все это переживать! У вас было много женщин, а счастья не было. И теперь вы пугаетесь того, что ваша жизнь кончается. Почему? Чего вы не успели сделать, чего не успели пережить?
- Человек, который знает, что через две недели его повесят, отлично может сосредоточиться, - грустно улыбнулся Пержинка. - Так говорил доктор Джонсон.
Я не знаю, что такое "повесят", вероятно, это какой-то вид насильственной смерти. А доктор Джонсон, должно быть, один из его космонавтов. Меня обрадовало, что капитан сам потянулся к нашему прибору и приложил его к своему вестибулярному аппарату.
На экране появилась детская площадка, и на ней девятилетний капитан Немо. Он забил гол, и по этому случаю весь тайм больной улыбается. Капитан растет, ведет мяч по полю, команда вдруг превращается в его более поздних противников, появляются его помощник, старший биолог и, наконец, я сам. Моя жена расхохоталась, увидев, как смешно я прыгаю в толпе, мелькавшей на экране. Потом толпа, стоя в грязи, начала приседать и подпрыгивать.
- Тебя это смешит? - проворчал я, на этот раз шепотом. - Тебе нравится, что этот экземпляр нашего типа homo sapiens считает величайшим счастьем, раем, о котором он мечтал, сведение счетов с людьми, обидевшими его? Это рай в представлении людей каменного века, времен кровавой мести. Не знаю, стоит ли тратить силы на этого человека? Может быть, лучше прекратить наш опыт?
Когда я увидел на экране, что капитан Немо кричит на меня, что он подошел ко мне и вдруг стал на целую голову выше меня и вообще гораздо сильнее, мной неожиданно овладел какой-то безотчетный страх, и я выключил прибор.
Немо сразу проснулся. Я решил поговорить с ним откровенно.
- Послушайте, вы боитесь умереть, так как не знаете, что будет после смерти. Мечтаете о каком-то рае, хотите быть "счастливым". Выбирайте. Ради вас я целыми неделями изучал литературу. Хотите пить из реки забвения, как греки? Хотите амброзию и нектар или белокурых богинь в Валгале? Хотите быть в состоянии постоянного опьянения после смерти, как мечтали индейцы? Можете получить все, включая мед и вино. Ведь представления вашей эпохи о рае и счастье были так примитивны, что один из величайших философов тех времен заявил, будто счастье в том, чтобы почесаться, когда чешется. Хотите почесаться? Пожалуйста! Я не понимаю, чего вы хотите. Не знаю, чего боитесь... - Теперь я кричал на него. Злился так же, как он только что злился на меня в своих видениях. Капитан мог уже только шептать.
- В тех же местах, где мы открыли роботов-двойников, - заговорил он, была еще одна планета, которая тоже достигла высокого технического уровня. Ее погубила ругань. Вы помните, что такое ругательства? У них был блестящий ученый, вроде вас, который автоматизировал всю планету. Каждому живому существу он придал машину, подчинявшуюся распоряжениям из центра. Однажды, разозлившись, он прошептал этому центру: "Катитесь вы..." Тяжелые машины, совершенно лишенные чувства юмора, немедленно так и сделали покатились не глядя куда. И все жители этой планеты были задавлены собственными машинами, пали жертвами собственной логики. Я не решаюсь повторить слова этого ученого, уважаемый... - он усмехнулся и вытер пот со лба.
Мне показалось, что мы лишь отравляемому последние минуты. Поэтому я не возражал, когда жена выгнала меня из палаты.
О том, чем дело кончилось, мне известно с ее слов.
