Смерть инквизитора - [4]
Но вернемся к литературе. Хорошо, что в наш том включили ”Todo modo” и особенно «Исчезновение Майораны». Когда много лет тому назад по-русски вышел сборник произведений Шаши, по каким-то совершенно кафкианским мотивам не пожелали дать «Исчезновение Майораны», кажется, боялись аллюзий, что тоже было проявлением кретинизма. А в одном из последних интервью, незадолго до смерти, Леонардо сказал, что когда-то из своих вещей он больше всего любил «Смерть инквизитора», а потом переменил: теперь ему всего дороже «Исчезновение Майораны». Вы прочтете эту действительно замечательную вещь. Когда-то я писала о ней для украинского журнала «Bcecвiт», и мне говорили, что это вызвало большой интерес среди интеллигенции. К слову сказать, история с Этторе Майораной имела продолжение: несколько лет тому назад кто-то будто бы напал на след Майораны. Шаша был очень заинтересован, но версия не подтвердилась.
”Todo modo” вы прочтете, и, вероятно, у каждого будет своя теория относительно того, кто убийца. У Шаши есть книга «Черным по черному», там его дневниковые записи, иногда всего какая-либо фраза, но иногда несколько страниц. В этой книжке очень важны странички, посвященные ”Todo modo”. Однажды Шаша случайно попал в какую-то гостиницу в горах и прожил там два дня. Он с огромным любопытством наблюдал то, что там происходило, — «духовные упражнения». В романе реалии совпадают до мелочей, но персонажи, конечно, придуманы. Но, повторяю, без сомнения, у каждого читателя возникнет своя версия.
Покойный С. А. Ошеров блестяще перевел ”Todo modo”, а вот по вопросу, кто убивал, мы ужасно спорили. Впрочем, не мы одни: спорили и в Италии, во Франции, в Испании. Один французский журнал, посвятивший целый номер творчеству Шаши, много занимался именно этим романом. Был поставлен фильм ”Todo modo”, и знаменитый артист Джан Мария Волонте сыграл роль священника дона Гаэтано просто гениально, придав дону Гаэтано такое сходство с лидером ХДП Альдо Моро, что было страшно. Этот фильм был поставлен в 1976 году, я видела его в итальянском посольстве в Москве и помню, как при первом появлении на экране дона Гаэтано по залу, как волна, прокатилось: «Моро!»
Фильм, кажется, Шаше не очень понравился, но он был неизменно лояльным и поддержал режиссера. А когда 16 марта 1978 года «Бригате россе» (БР) похитили Альдо Моро, к Шаше стали приставать журналисты: а что, если террористы видели фильм и Шаша, так сказать, навел их на мысль выбрать своей жертвой именно Моро? Не чувствует ли Шаша моральной ответственности? Это его очень задело. Однажды он с горечью сказал: «Когда мне говорят в порядке комплимента, что я все предвидел, я с болью думаю, что единственное, чего я не предвидел, — это возможности того, что мое предвидение осуществится. Когда мне говорят то же самое тоном обвинения, я, естественно, негодую». Тут уместно напомнить о репутации Кассандры, укрепившейся за Шашей.
Роман ”Todo modo” в отличие от «Контекста» не обострил бы, вероятно, отношений Шаши с ИКП (тут, напротив, на Шашу набросились христианские демократы), но все-таки скандал произошел, причем принял общенациональные размеры. ”Todo modo” просто вписывается в панораму событий, происходивших тогда в итальянском обществе. Чтобы дать об этой панораме некоторые представления, приведем цитату:
«В первых числах мая тысяча девятьсот семьдесят седьмого года наш полуостров оказался тонущим в наводнении нервных, возмущенных, иногда неправильно понятых слов, текстов, публикаций, телефонных разговоров, и все они были направлены на то, чтобы разрешить, растолковать, политизировать вечный вопрос, одновременно моральный и гражданский, о задаче интеллектуалов»[1]. Это предисловие к антологии, которую составил известный литературовед Доменико Порцио. В сентябре 1990 года Порцио умер. В антологии шла речь о сорванном процессе над группой членов БР. Об этом скажем подробнее, поскольку Леонардо был одним из главных действующих лиц в дискуссии и в скандале.
Все началось, строго говоря, не в мае, а в феврале 1977 года. Вторая волна студенческой контестации. Это слово означает: протест, неприятие, отрицание. Первая волна контестации началась во Франции в мае 1968 года, она так и называется — «парижский май», и молодежное движение быстро охватило другие страны, в частности — может быть, даже в особенности — Италию. Тогда молодежь выдвинула замечательный лозунг: «Власть воображению!» В основном это были студенты, протестовавшие против антидемократической системы высшего образования; вскоре к ним присоединилось много рабочих. При всех издержках, эксцессах и ошибках молодежь абсолютно не выдвигала требований, которые призывали бы к насилию, тем более к террору. К несчастью, и во Франции и в Италии традиционные партии рабочего класса (коммунисты, социалисты) проявили совершенную глухоту и просто не поняли, чего хочет молодежь.
Невозможно сейчас рассказать о том, какие процессы происходили внутри молодежного движения, ограничимся тем, что скажем: вначале никого не убивали. Убеждена, все могло пойти иначе. Тема ультралевых неизменно интересовала Леонардо. В этом смысле мы были совершенно единомышленниками, и Шаша сам много раз заводил разговоры на эту тему. Но что все-таки произошло «на нашем полуострове» весной 1977 года? В мае в Турине должен был начаться суд над лидером БР Ренато Курчио и группой его товарищей. Шестнадцать человек, которые должны были быть присяжными, принесли справки, что они страдают «депрессивным синдромом». Террористы, остававшиеся на свободе, грозили, что убьют всех присяжных заседателей. Легко можно вообразить, что началось в Италии.
В книгу включены два произведения итальянского писателя: исторический политический детектив, основанный на документах, — «Палермские убийцы» и жанровая зарисовка жизни современной Сицилии «Винного цвета море».
Многие знают Леонардо Шаша по его политической литературе и политическим сюжетам. Но он прекрасно владел всеми литературными жанрами. Тому подтверждением является его юмористический рассказ «Вопрос чести», написанный в сатирическом духе о современных ему итальянцах.
Опубликовано в журнале "Иностранная литература" № 1, 1967Из рубрики "Авторы этого номера"...В этом номере мы публикуем повести писателя «Каждому свое» («A ciascunо il suo», 1965) и «Американская тетушка», взятую из сборника «Сицилийские родичи» («Gli zii di Sicilia», I960).
Архитектура – это декорации, в которых разворачивается история человечества. Она чутко откликается на изменения, происходящие в обществе, науке и искусстве. Архитектурный критик Мария Элькина написала книгу, которая за несколько вечеров даст читателю представление об архитектуре от истоков цивилизации до наших дней. Автор делится наблюдениями, расширяя восприятие этой важнейшей сферы, сочетающей в себе функциональность и красоту, социальное и эстетическое, уникальное и безликое. Откуда берутся архитектурные формы? Как конструкции становятся выражением мировоззрения? Чем города отличаются друг от друга, и что делает их особенными? Созданные средневековыми каменщиками причудливые капители, мощные римские своды, мелькающие экраны в токийских кварталах, утопические проекты городов будущего – в первую очередь, зримые отпечатки своего времени. «Архитектура.
Настоящая книга представляет собой интереснейший обзор развития инженерного искусства в истории западной цивилизации от истоков до двадцатого века. Авторы делают акцент на достижения, которые, по их мнению, являются наиболее важными и оказали наибольшее влияние на развитие человеческой цивилизации, приводя великолепные примеры шедевров творческой инженерной мысли. Это висячие сады Вавилона; строительство египетских пирамид и храмов; хитроумные механизмы Архимеда; сложнейшие конструкции трубопроводов и мостов; тоннелей, проложенных в горах и прорытых под водой; каналов; пароходов; локомотивов – словом, все то, что требует обширных технических знаний, опыта и смелости.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.
Под словом «гриб» мы обыкновенно имеем в виду плодовое тело гриба, хотя оно по сути то же, что яблоко на дереве. Большинство грибов живут тайной – подземной – жизнью, и они составляют «разношерстную» группу организмов, которая поддерживает почти все прочие живые системы. Это ключ к пониманию планеты, на которой мы живем, а также наших чувств, мыслей и поведения. Талантливый молодой биолог Мерлин Шелдрейк переворачивает мир с ног на голову: он приглашает читателя взглянуть на него с позиции дрожжей, псилоцибиновых грибов, грибов-паразитов и паутины мицелия, которая простирается на многие километры под поверхностью земли (что делает грибы самыми большими живыми организмами на планете)
Книга посвящена истории польской диаспоры в Западной Сибири в один из переломных периодов истории страны. Автором проанализированы основные подходы к изучению польской диаспоры в Сибири. Работа представляет собой комплексное исследование истории польской диаспоры в Западной Сибири, основанное на материалах большого числа источников. Исследуются история миграций поляков в Сибирь, состав польской диаспоры и вклад поляков в развитие края. Особое внимание уделено вкладу поляков в развитие предпринимательства.
Что значат для демократии добровольные общественные объединения? Этот вопрос стал предметом оживленных дискуссий после краха государственного социализма и постепенного отказа от западной модели государства всеобщего благосостояния, – дискуссий, сфокусированных вокруг понятия «гражданское общество». Ответ может дать обращение к прошлому, а именно – к «золотому веку» общественных объединений между Просвещением и Первой мировой войной. Политические теоретики от Алексиса де Токвиля до Макса Вебера, равно как и не столь известные практики от Бостона до Санкт-Петербурга, полагали, что общество без добровольных объединений неминуемо скатится к деспотизму.