Смерть империи - [188]
Такими заявлениями большинство из делавших их извещали о переходе в команду Ельцина.
19 января я записал в дневнике:
«Все эти наличные заявления, появившиеся вслед за интервью Бакатина «Комсомольской правде» в среду, доводят до крещендо острую критику Горбачева многими бывшими ближайшими его сподвижниками. Станет ли он принимать это близко к сердцу или (что скорее) попросту сочтет их доказательством личной измены и упрямо продолжит следовать курсом, какой, похоже, взял? Если только последнее окажется верным, то я должен быстро пересмотреть свои прежние выводы о том, что он удержится у власти».
На следующий день, 20 января, Москва стала свидетельницей крупнейших за все время демонстраций. Их организовала Демократическая Россия для протеста против насилия в Литве и Латвии, а также против союза Горбачева с реакционерами; участие в них приняли более 300,000 человек. Кое–какие антиГорбачевекие лозунги, положим, появлялись и на предыдущих демонстрациях, но все же эта была первой крупной в Москве демонстрацией целиком антиГорбачевской. Резолюция, зачитанная толпе под громкие крики одобрения, требовала:
• Отставки Горбачева и Язова
• Вывода советских войск из Литвы
• Роспуска Верховного Совета СССР и Съезда народных депутатов
• Суда над виновными в применении силы в Литве
• Иностранную помощь только республикам, а не союзному правительству
Ельцин в демонстрации не участвовал, но многими считался героем дня и, как кто–то сказал, «последней великой надеждой России». Толпа скандировала его имя всякий раз, когда оно упоминалось. Геннадий Бурбулис зачитал Ельцинское послание, где говорилось, что диктатура, о которой Шеварднадзе и другие предупреждали, подступила вплотную. Горбачев мешает демократическим реформам и сделал опасный шаг, защищая применение силы ради самочинного Комитета национального спасения и против законно избранных представителей народа. Оппозиция, однако, должна пользоваться только мирными, парламентскими средствами. «Мы не дадим центральному правительству никакого повода обратить силу против нас», — заявил Ельцин.
Горбачев «петляет»
Пока шли волнения в прибалтийских государствах и Грузии, пока ожесточался спор между Горбачевым и реформаторами–интеллектуалами, военные действия коалиции во главе с США в Персидском заливе начались с воздушных ударов по иракским позициям. Горбачев настойчиво пытался избежать войны в этом регионе, но непримиримость Саддама Хуссейна свела на нет все советские мирные усилия. После начала боевых действий Горбачев продолжал неохотно сотрудничать с Соединенными Штатами в Совете Безопасности, несмотря на то, что у себя дома сталкивался с растущим протестом против его поворота кругом в ближневосточной политике. Согласие с Соединенными Штатами стало чекой, предохранявшей от взрыва его власть дома.
Многие наблюдатели все еще подозревают, что между Бушем и Горбачевым имелось соглашение (возможно, негласное): пока Горбачев поддерживает политику Буша в Заливе, Буш будет предоставлять Горбачеву свободу рук дома, в частности, в Литве. Основания для этих подозрений нет. Буш по–прежнему пристально следил за событиями в Литве, даже в самый пик кризиса в Заливе, Он незамедлительно осудил захват вильнюсского телекомплекса. После 13 января в течение нескольких недель вряд ли день проходил без послания, предупреждения, открытого заявления президента Буша, государственного секретаря Бейкера или их пресс–секретарей.
Когда Горбачев не сумел воспротивиться силам, развязавшим насилие, президент Буш направил ему письмо, где подробно обозначались шаги, которые придется предпринять президенту США, если сила по–прежнему будет в ходу в прибалтийских государствах. Текст письма посольство получило в виде телеграммы перед самой полночью 23 января. На следующее утро первым делом я обратился с просьбой о встрече с Горбачевым для вручения письма, и чуть позже утром Анатолий Черняев по телефону уведомил, что Горбачев примет меня в час дня.
————
Когда в 12:45 я вышел к машине, чтобы отправиться в Кремль, то обнаружил, что перед посольством собралась большая толпа иракцев и палестинцев, утроивших демонстрацию протеста против той роли, какую играли США в освобождении Кувейта. Ворота, ведущие в посольство, были закрыты, но я приказал морским пехотинцам открыть их, чтобы машина смогла проехать, и, когда мы выезжали, советские охранники оттеснили демонстрантов, освобождая машине дорогу. Вероятно, пробираться в машине сквозь густую толпу враждебно настроенных демонстрантов можно счесть проявлением безрассудной храбрости, но у меня не было выбора: послы на аудиенцию к президентам не опаздывают. То был единственный раз за все мое пребывание в Москве, когда я ощутил удобство бронированного «кадиллака», которым снабдил меня госдепартамент.
Горбачев, на вид утомленный, но спокойный и улыбающийся, принял меня в том здании Кремля, где находился Совет Министров и где теперь были устроены служебные помещения президента, Я приехал один, поскольку содержание письма было деликатным и я счел, что в отсутствие коллеги, делающего по ходу записи, разговор получится более откровенным. Мы сели друг против друга за стол заседаний, а Черняев устроился слева от Горбачева в конце стола.
Джек Мэтлок был послом США в СССР с 1987 по 1991 год. Он, много раз встречался с Михаилом Горбачевым, а кроме того, хорошо знал его соратников и врагов. В июне 1991 года Мэтлок предупреждал Горбачева о зреющем против него заговоре, но не был услышан. В своей книге Мэтлок рассказывает, как произошел крах советской империи, какие ключевые события к этому привели, кто несет за это основную ответственность. Поскольку книга была написана, когда Мэтлок уже оставил государственную службу, а распад СССР стал свершившемся фактом, автор откровенно говорит о многих подробностях этих событий, которые были неизвестны широкой общественности.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поразительный по откровенности дневник нидерландского врача-геронтолога, философа и писателя Берта Кейзера, прослеживающий последний этап жизни пациентов дома милосердия, объединяющего клинику, дом престарелых и хоспис. Пронзительный реализм превращает читателя в соучастника всего, что происходит с персонажами книги. Судьбы людей складываются в мозаику ярких, глубоких художественных образов. Книга всесторонне и убедительно раскрывает физический и духовный подвиг врача, не оставляющего людей наедине со страданием; его самоотверженность в душевной поддержке неизлечимо больных, выбирающих порой добровольный уход из жизни (в Нидерландах легализована эвтаназия)
Автор этой документальной книги — не просто талантливый литератор, но и необычный человек. Он был осужден в Армении к смертной казни, которая заменена на пожизненное заключение. Читатель сможет познакомиться с исповедью человека, который, будучи в столь безнадежной ситуации, оказался способен не только на достойное мироощущение и духовный рост, но и на тшуву (так в иудаизме называется возврат к религиозной традиции, к вере предков). Книга рассказывает только о действительных событиях, в ней ничего не выдумано.
Бросить все и уйти в монастырь. Кажется, сегодня сделать это труднее, чем когда бы то ни было. Почему же наши современники решаются на этот шаг? Какими путями приходят в монастырь? Как постриг меняет жизнь – внешнюю и внутреннюю? Книга составлена по мотивам цикла программ Юлии Варенцовой «Как я стал монахом» на телеканале «Спас». О своей новой жизни в иноческом обличье рассказывают: • глава Департамента Счетной палаты игумен Филипп (Симонов), • врач-реаниматолог иеромонах Феодорит (Сеньчуков), • бывшая актриса театра и кино инокиня Ольга (Гобзева), • Президент Международного православного Сретенского кинофестиваля «Встреча» монахиня София (Ищенко), • эконом московского Свято-Данилова монастыря игумен Иннокентий (Ольховой), • заведующий сектором мероприятий и конкурсов Синодального отдела религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви иеромонах Трифон (Умалатов), • руководитель сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви иеромонах Геннадий (Войтишко).
«Когда же наконец придет время, что не нужно будет плакать о том, что день сделан не из 40 часов? …тружусь как последний поденщик» – сокрушался Сергей Петрович Боткин. Сегодня можно с уверенностью сказать, что труды его не пропали даром. Будучи участником Крымской войны, он первым предложил систему организации помощи раненым солдатам и стал основоположником русской военной хирургии. Именно он описал болезнь Боткина и создал русское эпидемиологическое общество для борьбы с инфекционными заболеваниями и эпидемиями чумы, холеры и оспы.
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.