Смерть или престол (Книга Дуба) - [50]

Из осторожности Ясенка проверила воду безотказным травяным детектором Зазар, и убедилась в том, что вода совершенно чистая, без малейших признаков затхлости, — точно такая, как та, которую они употребляли дома для питья и стирки. Больше того: вода оказалась необыкновенно вкусной, ничего подобного Ясенка прежде не пробовала. Продолжив поиски, девушка обнаружила новые полки, которых сразу не заметила. Они были сложены из больших обломков камня и выглядели весьма надежными. На полках стояли плетеные корзинки для припасов с плотно пригнанными крышками. Открыв наугад несколько корзин, Ясенка нашла в них сушеные травы, большинство из которых были ей знакомы. За высокой кипой циновок скрывались разнообразные глиняные тарелки, поверхность которых украшали странные узоры и рисунки.

Прихватив с собой несколько штук, девушка вернулась к очагу. Во время блужданий по огромному помещению она с удивлением заметила, что в нем нет окон. Почему же тогда здесь светло, как на улице в неяркий день? Подняв голову, Ясенка увидела, что из трещин стен торчат словно бы обломки гладких, отполированных костей. Они испускали свет, и этот свет становился ярче, когда в очаге горел огонь. Ясенке следовало бы испугаться. Ведь ничего подобного она в Трясине не видела — как, впрочем, не видела она прежде и такого количества обработанного камня.

Однако девушка лишь порадовалась этому необычному освещению. Из дорожного мешка она достала сухие плоды шиповника и вареные яйца лапперов, а также сверток с особой дорожной пищей — орехами и ягодами, смешанными с кусочками вяленого мяса лаппера.

Вейзе запищала. Ясенка подняла голову и увидела, что широко раскрытые глаза зверюшки устремлены на сверток. Зверюшка облизывалась. Улыбнувшись, девушка высыпала горстку питательной смеси на одну из тарелок.

Вейзе застрекотала и поспешила к тарелке, усевшись рядом. Передними лапками зверюшка загребла порцию смеси и начала ее уплетать с таким видом, словно получила редчайшее лакомство. Зная, что яйца лапперов долго не хранятся, Ясенка поужинала ими, рассматривая при этом тарелки. Оказалось, что она ошиблась. Они были не из глины, хотя и походили на глиняные. Их разрисованная поверхность на ощупь была совсем другой, незнакомой. Однако больше всего Ясенку заинтересовали знаки на тарелках.

Зазар научила ее узнавать многие завитушки, точки и другие значки, которые можно было найти в библиотеке знахарки. И теперь многое показалось Ясенке знакомым по записям Зазар. Однако то тут, то там Ясенка обнаруживала совсем непонятную черту и, даже проследив пальцем ее изгибы, не могла расшифровать значение.

Это были не рецепты мазей и описание способов лечения различных хворей и травм, которые содержались в записях Зазар. Ясенка почему-то была совершенно уверена в том, что тут записаны мысли, словно какой-то человек или люди постарались сохранить некие знания совсем иного сорта, не имеющие отношения к целительству. Она все глубже и глубже погружалась в мысли об этой загадке, не заметив, что Вейзе уже поела и отошла в сторону. Ясенка долго не замечала ничего вокруг себя — пока огонь не угас настолько, что ей стало зябко. Она подняла голову и осмотрелась — недоуменно, словно пробудившись от глубокого сна. Но не был ли погасший огонь предупреждением? Внезапно опомнившись, девушка встала. Кости в трещинах стен ярко светились, и полосы света поднимались прямо вверх, словно пытаясь пробиться сквозь щели полуразрушенной крыши. Ясенка безотчетно вытащила нож. Она не слышала ничего подозрительного… никто не рычал за стенами, ничьи шаги не нарушали тишину… и тем не менее она отчетливо ощущала нечто совершенно чуждое разрушенному городу — и это нечто приближалось!

Она едва успела осознать, что все это — правда, когда раздался крик, на такой высокой ноте, что его трудно было различить. Крик донесся снаружи, с улицы. Девушка бросилась к выходу из здания. То, что она услышала, явно было криком живого существа, криком, говорящим об опасности и боли.

Ясенка подхватила обломок камня и, держа в одной руке его, а в другой нож, спешила вперед, почти невольно подчиняясь этому полному муки крику.

Она дошла до каменной фигуры, лежавшей лицом вниз. Сумерки уже сгустились, близилась ночь, но поскольку камни вокруг нее светились так же, как стержни внутри здания, хотя и слабее, Ясенка видела дорогу достаточно хорошо и без труда пробиралась между обломками камней.

Вейзе выскочила на улицу раньше Ясенки и теперь вернулась и принялась дергать девушку за штанину, требуя, тревожно посвистывая. Следуя за своей спутницей, Ясенка обошла голову упавшей фигуры — и увидела, что на земле кто-то лежит. Существо било крыльями, но подняться в воздух не могло. Вейзе подвела девушку ближе.

Ясенка опасалась дотрагиваться до незнакомого живого существа. Слишком многие обитатели Трясины были смертельно опасными, хотя выглядели совершенно безобидно. Однако этот ночной летун казался слишком маленьким, чтобы представлять собой серьезную угрозу, а странно обострившиеся чувства девушки говорили, что летун испытывает боль и страх.

Отбросив камень в сторону и убрав в ножны нож, Ясенка опустилась на колени. Продолжавшая свистеть Вейзе уселась по другую сторону от раненого существа. Ясенка протянула руку. Бившее крыльями существо оттолкнуло ее, но Ясенка не сдавалась. Вейзе подошла поближе и скопировала жест Ясенки передней лапкой. Это успокоило неизвестное существо. Оно прекратило свои безрезультатные попытки взлететь и совсем затихло, когда Вейзе придвинулась еще ближе. В трелях Вейзе уже не звучало тревоги, нет, Вейзе как будто старалась утешить ночного летуна…