Смерть и своеволие - [9]

К сожалению, поток информации тек слишком медленно, а сама она оказывалась в лучшем случае недостоверной, поскольку огромные массивы данных передавались с других концов Галактики. Учитывая, что они отправлялись в Солнечную систему, и воинам предстояло ступить на благородную землю Терры, от Квилима требовалось в сжатые сроки составить полную летопись.

Так прелат поприветствовал легионеров в одном из совещательных покоев боевого корабля, вскоре после того, как они поднялись на борт. В качестве ответа один из воинов стаи плюнул на палубу у ног Йея.

Вместо того, чтобы оскорбиться, Квилим испытал легкое восхищение от этого неуважительного поступка — он долгие годы изучал VI Легион и его примитивный родной мир. Разумеется, фенрисийские ритуалы и традиции, принятые среди Космических Волков, не остались в стороне. Плевание являлось для них не просто дурной привычкой, некоторые племена таким суеверным способом отгоняли несчастье. Другие так демонстрировали недовольство, отказываясь обращать внимание на слова собеседника.

Данный плевок, по мнению Квилима, содержал в себе оба смысла.

— Вы весьма враждебны ко мне, — сообщил прелат с глубокой учтивостью. — Должен ли я предположить, что путешествие к Просперо с остальными воинами легиона представлялось вам более достойным, чем выполнение задания на Терре?

Плюнувший Волк покачал головой.

— Вот ты и показал свое невежество, писец. Эйнхeрии собираются сперва выслушать Магистра войны. Гор Луперкаль хочет поговорить с Повелителем Зимы и Войны, лишь после этого Стая отправится ко двору Алого Короля.

Эти слова заинтересовали прелата. Очевидно, решил он, и Малкадор найдет их весьма занимательными.

— О, разумеется, — ответил Квилим тем же, совершенно нейтральным тоном, — Простите, мои данные устарели. Теперь, во исполнение своего долга, я бы попросил предоставить список ваших имен и званий, чтобы мы могли начать процесс составления летописи. Разумеется, это кажется неприятной рутиной, но все воины Седьмого легиона уже прошли такую же тщательную…

— Заткнись, а то я тебя сейчас убью, — пригрозил один из Волков.

Прелат поколебался, кибернетический стилус, заменявший ему левый указательный палец, дрогнул над поцарапанной поверхностью потертого инфопланшета. Он внимательно оглядел стоявших вокруг громадных, могучих, немытых воинов, их железные кольца, вплетенные в завитые косицами бороды, и лица, покрытые неровными руническими татуировками. От легионеров пахло потом, оружейной смазкой и старыми мехами, сопревшими под дождем.

Вдохнув полной грудью для ответа, Квилим тихо выпустил выпустил воздух, заметив, что взгляды каждой пары серо-голубых глаз вонзаются в него, словно клинки. Очень тихо и неторопливо прелат опустил инфопланшет на стол. Волки, тут же утратив к нему интерес, принялись обмениваться кислыми улыбками и что-то ворчать друг другу на своем грудном, отрывистом языке.

В течение нескольких минут Квилим стойко выносил легионеров, относящихся к нему как к пустому месту, и откашлялся, дождавшись, как ему показалось, перерыва в их клыкасто-рычащей «беседе».

— Ты все ещё здесь, — удивился один из Волков, держащий на плече топор. Длина оружия превышала рост Квилима Йея. — Отчего так?

Но прелат не поднялся бы до нынешнего — впрочем, довольно скромного — уровня, если бы легко позволял себя запугать. Для Йея порядок стоял превыше всего, и он собирался наводить его везде, где требовал долг. По-своему прелат так же приносил мир и стабильность в Галактику, как эти облаченные в керамит варвары, и Малкадор направил Квилима сюда не из простой прихоти. Сигиллит доверял ему, полагался на его эффективность.

— Мне нужны подробности для составления летописи, — ответил прелат, стараясь говорить спокойно и мягко, словно с опасным, неприручённым хищником, способным напасть в любой момент. — Если вы хотите избавиться от моего присутствия, то проявите готовность к сотрудничеству, и я покину помещение с удовлетворительной поспешностью. Давайте начнем со списка имен и званий, пожалуйста.

Первым заговорил Яурмаг Смеющийся, покрытый шрамами старый воин с седеющей бородой, в доспехе, покрытом бронзовыми рунами одного из нескольких десятков местных наречий его родного мира, Фенриса.

Ещё несколько часов назад он был военачальником Крика Тоскующего Дракона, уважаемым ярлом Тольв, и после того, как закончится эта дурацкая ссылка, Яурмагу придется вновь сражаться за достойное место в легионе.

Свое фенрисийское прозвание он получил от улыбчивых сородичей, считавших, что нрав воина столь же холоден и суров, как воздух за внешними стенами Этта. До сегодняшнего дня Яурмаг Смеющийся вел шесть сотен воинов в битвы под чужими лунами и солнцами, проливая океаны вражьей крови во имя Русса и Всеотца. Теперь же он стоял рядом с Воем Родного мира, поклявшись словом разделить их судьбу в изгнании.

Но ничего из этого старый воин не открыл прелату. Подобные вещи не предназначались для ушей иномирцев.

Вместо этого он назвал писцу имя и звание, почти ничего не означающие для собратьев по легиону.

— Перед тобой Яурмаг, магистр ордена Тоскующего Дракона и командир Двенадцатой великой роты.