Смерть и девушка, которую он любит - [62]

— Простите, — промямлила я, и по щекам полились слезы.

— Нет, солнышко. Нет! — Теперь плакала и мама. — Уже в таком раннем возрасте ты так много видела… Тебе бесконечно снились кошмары. Ты видела, как умирают люди. Тебе не за что просить прощения.

— Я не понимаю, что произошло. Тучи разошлись, и тысячи злых духов проникли в наш мир. А я ничего не сделала, чтобы это остановить. Хотела, старалась, но не смогла.

Дедушка усмехнулся:

— Тебе придется чертовски постараться, чтобы убедить в этом дедушку Мака.

— Мак? Он здесь?!

— Еще как здесь. — В дверях появился Мак. — Я думал, вечеринка в церковной столовой. Почему все тут торчат?

— Мак… — просияла я. Его присутствие всегда действовало на меня, как бальзам — на раны. — Ты здесь!

— Где же еще мне быть? — весело подмигнул он. — А еще я тебе кое-что принес. Кое-что такое, о чем мы с тобой договорились много лет назад.

Он протянул мне футболку с надписью, и я прочла вслух:

— «Мои родители штурмовали врата ада, а мне досталась только эта паршивая футболка».

С каждым словом мой голос становился все тише и тише. Я глянула на маму с папой, боясь заговорить о том, что с ними случилось. О том, что я сделала. Как привела их к смерти. То есть к первой смерти.

— Значит, все было по-настоящему? Другая жизнь мне не приснилась? И у меня нет раздвоения личности?

— Ну, тут я тебе ничего точно не скажу. А ты, Билл? — Мак ткнул локтем дедушку, и тот рассмеялся вместе с ним.

Я же скрутила футболку в шарик, всеми силами души желая сжечь свидетельства того, что натворила.

— Вы знаете, что произошло? — спросила я у родителей, боясь взглянуть им в глаза.

— Мы все знаем, — ответила мама. — То есть все, что рассказал дедушка Мак.

Перед тем, как посмотреть на меня, папа смерил Мака мрачным взглядом:

— Он у нас не самый разговорчивый тип, но суть мы уловили.

— Вас так долго не было… — еле-еле выдавила я, чувствуя себя так, будто голос замкнут где-то в груди.

Мама сжала мою ладонь.

— И нам ужасно жаль, звездочка. Мы бы никогда не бросили тебя.

— Вы не понимаете, — ни с того ни с его начала паниковать я. — Был дикий ветер, потом молния расколола небо с тучами, и вас у меня отобрали. Отобрали!

Мама обняла меня, пытаясь, наверное, успокоить нас обеих.

— Этого не было, звездочка. Не было, потому что ты не дала этому случиться.

Я отстранилась, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Я ничего не сделала! Только смотрела, как умирают мои друзья и родные! — Скорбь и ужас стали настолько непереносимыми, что казалось, вот-вот вырвутся прямо из моей груди. — Я. Ничего. Не сделала.

Кровать просела — рядом со мной примостился Мак. Он взял мое лицо в ладони, стер слезы большими пальцами и ровным тоном проговорил:

— Позволю себе не согласиться. Ты спасла мир от полнейшего уничтожения.

Я расстроенно вздохнула, но он не стал со мной спорить.

— Помнишь, что мы сделали, пока я был в тюрьме?

— Ты был в тюрьме?! — обалдела бабушка.

— Видимо, да, — усмехнулся Мак, явно желая поддразнить ее, а когда я кивнула, продолжил: — Давай попробуем еще разок. Для меня это будет в новинку, но, если память мне не изменяет, мы уже это делали. Ты сама так говорила.

К этому моменту я уже так запуталась, что согласилась бы на что угодно, лишь бы получить хоть какие-нибудь ответы.

— Давай.

Мак поднял руку и слегка раздвинул пальцы. Мы делали то же самое, когда я навестила его в тюрьме. Только через стекло. Тогда он позволил мне увидеть, почему оказался за решеткой. Он выследил людей, которые пытали его жену, — мою бабушку, — и в конце концов убили ее. Те люди, потомки нефилимов, хотели узнать обо мне. Как меня зовут, как зовут мою маму, где я родилась. Они узнали, что на свет появился последний пророк, и хотели убить меня как можно скорее. Бабушка погибла, потому что защищала меня. Погибла в тот день, когда я родилась. Мак выследил ее мучителей и убил одного за другим в страшной перестрелке, в которой сам получил множество ранений. Он чуть не умер, но все же отыскал свою жену. Конечно, к тому моменту она была мертва. Уже несколько часов. Но он все равно обнимал ее и обещал, что поступит правильно.

Правильным поступком в итоге оказалась тюрьма и взятое с моих родителей обещание никогда не рассказывать мне о нем. О Маке. Он думал, что так будет лучше. Он не хотел, чтобы единственная внучка узнала об ужасах, которые он совершил. Но я все равно о нем узнала, когда впервые поняла, что могу нырять в фотографии. Потом узнала, где он, и пришла к нему в тюрьму за ответами. Там все и случилось: мы прижались ладонями к стеклу, и он все мне показал.

Это воспоминание было из тех, которые мне не хотелось переживать заново.

Увидев, что я колеблюсь, Мак проговорил:

— Звездочка, история изменилась. Ты все изменила.

Тяжело сглотнув, я прижала ладонь к его ладони.

Почти сразу же перед моим мысленным взором замелькали картинки, пока Мак не повел меня туда, куда хотел. Мы оказались в поле, от края до края засеянном пшеницей. В поле стоял трактор, который чинил мальчик-подросток. Я сразу узнала рыжие волосы и добрые глаза дедушки Мака. Это был он, только совсем еще юным мальчиком. Я завороженно смотрела, как по полю к трактору идет девушка. Это я шла к Маку. В той же одежде, что была на мне вчера, во время войны. Я была грязной с ног до головы. На лицо свисали спутанные волосы. Лоб и щеки были перемазаны грязью, а одежда порвана в нескольких местах.