Смерть и девушка из соседнего дома - [74]

Я посмотрела на него.

— Когда ты называл Джареда жнецом, я думала, что ты… ну… преувеличиваешь. Так он и правда мрачный жнец?

Ласк пожал плечами:

— Не совсем. То есть я вроде как точно не знаю. В смысле это одно из его названий. И если хочешь знать мое мнение, оно подходит ему лучше других.

— Значит, — вставила Бруклин, — у него есть коса? Ну, как в фильмах?

— Смешно, — буркнул Глюк. — Так пиццу кто-нибудь будет, или как?

Бруклин покосилась на него:

— Глюк! Перестань менять тему, — и повернулась к Ласку: — А если серьезно, ты косу видел?

— Нет у него никакой косы, — ответил тот. — Он и без косы убивает как два пальца об асфальт.

От этих слов что-то неясное словно стиснуло мне горло. Мое второе впечатление от Джареда в лесу было очень похожим на то, что говорил Кэмерон. Джареду не нужна была помощь оружия. А вот первое впечатление весьма конкретно выражалось словом «Офигеть!».

— Зато у него есть чумовой меч, за который я бы правую руку отдал, — продолжал Кэмерон.

— Точно. — Я подтянула колени к груди. — В моем видении у него был меч.

— И все равно он, говоришь, был прекрасен? — переспросила Брук.

— Да, — ответила я. — Поразительно, сногсшибающе прекрасен. Как дым и плоть одновременно. И он был такой сильный, что, наверное, при желании мог бы смять в комок фуру.

— Мог бы, — заметил Кэмерон, рассеянно глядя на свою пиццу, а потом откусил очередной кусок. — Поверь мне на слово.

От его слов стало только хуже.

Чтобы понять реакцию моей аудитории, я осмотрела комнату. Бруклин глубоко задумалась, а вот Глюк, похоже, весьма неплохо принял новости. В одной руке он держал коробку, в другой — кусок пиццы. Откусывая и пережевывая, он слегка щурился, будто пытался представить Джареда по моим рассказам. А вот Кэмерон выглядел спокойным как двери, словно сталкивался с подобными вещами ежедневно. Может быть, так оно и есть. Потихоньку я начинала понимать, какой была его жизнь. Видимо, он давно перестал удивляться таким феноменам.

Покончив с пиццей, он встал и выглянул в окно.

— Кэмерон, — проговорила я, вытирая салфеткой руки.

Он оглянулся и снова повернулся к окну.

— Как Джареду удалось усыпить тех людей? Я видела, как он к ним просто прикасался, а они падали.

— Не знаю, — вздохнул Ласк. — Я такого никогда не видел. — Он протер запотевшее стекло рукавом джинсовой куртки. — А еще я не понимаю, почему ты чувствовала от него тепло.

— Такого раньше не было? — удивилась я.

В ответ он покачал головой.

— Зато, — весомо вставил Глюк, — Джаред стер все улики после нашего визита в дом близняшек.

— А мы уверены, что стер? — с сомнением спросила Бруклин, упершись локтями в колени. — Следователи торчали там довольно долго. Копы не ведут настолько тщательные расследования, если речь не идет об убийстве или похищении. Может быть, пока мы тут с вами разговариваем, шериф сидит и просматривает записи журналистов.

Слова Бруклин тоже лишь усугубили ситуацию. Я и так давно превратилась в комок нервов, вымоченных в густой, липкой печали.

Спустя несколько минут и пару здоровенных глотков «Доктора Пеппера» Кэмерон внезапно заявил:

— Есть кое-что, Лор, с чем тебе рано или поздно придется смириться.

Я выпрямилась и, обнявшись с потрепанной плюшевой обезьянкой, придвинулась к изголовью кровати.

— Слушаю.

Казалось, Ласк колеблется, не зная, как правильно выразить мысли. А когда он заговорил, голос звучал почтительно, а слова явно были тщательно подобраны:

— Ты должна понимать, что изначально Джаред хороший, потому что он — свет. — Голубые глаза в упор посмотрели на меня, и я поняла, что мне не понравится конец этой речи. — Но одновременно он и тьма, Лор. Его создали с очень конкретной целью и наделили силами, превосходящими силы его собратьев. Когда высшие существа говорят о тьме, они имеют в виду полное отсутствие света. Полное отсутствие добра. Ты понимаешь, что это значит? — Я покачала головой, и он добавил: — Отсутствие добра — это вежливый способ ткнуть пальцем в зло. Отчасти Джаред, как ни крути, злой.

— Разве не о каждом можно сказать то же самое? — тут же бросилась я защищать Джареда. — Разве не все живое в нашем мире способно причинять зло?

Кэмерон нахмурился:

— Не так, как он. Даже не в том смысле. Я не говорю, что он может причинять зло, Лорелея. Я пытаюсь донести до тебя, что он и есть зло. Это такая же часть его натуры, как у тебя — рыжие волосы и дымчато-серые глаза. Это внутри него, в его, если хочешь, генетике. Это неотъемлемо и незыблемо прописано в его естестве.

— Как и добро, — возразила я.

— Верно. Но для полной ясности я напомню, что сверхъестественные сущности редко испытывают страх. Чтобы напугать Каспера до того, чтобы он наделал в штаны, надо обладать нехилыми способностями. Банальные полтергейсты не боятся ангелов, Лор. А Джареда они боятся до потери сознания.

Я глотнула газировки, потерла лицо о животик обезьянки и, решительно стоя на своем, заявила:

— Думаю, в нем больше добра, чем зла.

— Может быть. — Кэмерон прислонился спиной в оконной раме. — Я же не утверждаю обратного.

Наверное, нужно было как-то объяснить, почему у меня сложилось такое мнение.

— Когда я увидела его в лесу, — начала я, — то есть когда он изменился, я… я испугалась. И убежала от него. Он был такой огромный, такой сердитый… а я была уверена, что он убил репортера, вот и побежала.