Смерть и девушка из соседнего дома - [16]

— Что возомнил о себе Кэмерон Ласк, будь он неладен? — недоуменно спросила я. — Почему он так себя ведет?

Глубоко вздохнув, Глюк медленно выдохнул и предложил свою версию, взяв со стола бутылку кетчупа:

— Тебе нужно сосредоточиться на истоках. Ласк не похож на остальных.

— Это уж точно, — подхватила Бруклин.

Глядя, как Глюк старательно поливает картошку кетчупом, я поняла, что друг чего-то недоговаривает. Прямо-таки чувствовалось, как за спокойной внешностью бурлит что-то тревожное.

— Ты о чем?

— О том, что он просто-напросто не такой, как все, — пожал одним плечом Глюк. — В смысле других таких в нашей песочнице нет.

Брови Бруклин сошлись над переносицей.

— Этого мало, Глюк. Тебе придется дать нам побольше. Фруктик мы уже видели, а теперь хотим сока.

Прекратив издеваться над картошкой, друг поднял голову, и его губы сложились в тонкую линию.

— Я не знаю, что вам сказать, — наконец заговорил он, будто пытался отмахнуться от нашего любопытства. — Может, у него проблемы с гневом, как это бывает у юных преступников.

Бруклин откинулась на спинку стула и скрестила на груди руки.

— И это лучший сок из твоих запасов?

— Это единственный сок из моих запасов. По крайней мере на Ласка.

— Да ладно тебе! — Брук погрозила ему пальцем. — Разве однажды между вами не произошло кое-что интересненькое?

Глюк застыл.

Она права. Во втором классе, на весенних каникулах, Глюк ходил в поход в горы вместе с отрядом бойскаутов. В походе что-то случилось. Что-то плохое. Я знаю, что к этому как-то причастен Кэмерон, но подробностей мне никто никогда не рассказывал. Даже Глюк.

Бруклин еще не жила в Райли-Свитч и Глюка тогда не знала, но он очень изменился, словно ушел в себя. Прекратил ходить в школу и чуть не остался на второй год во втором классе, но родители каким-то чудом заставили его отучиться в летней программе.

Все это я помню так ярко только потому, что в тот год Глюк перестал со мной разговаривать. Раньше мы часто гуляли в парке, а еще он приходил поиграть со мной в магазине бабушки и дедушки. В общем, когда он перестал со мной общаться, мне было очень обидно, и явно не хватало мозгов, чтобы понять: друг переживает что-то болезненное. Бабушке с дедушкой пришлось все мне разжевывать. Они убеждали меня, что я должна по-прежнему оставаться ему другом, и что он вернется ко мне, когда будет готов.

В третьем классе Глюк стал потихоньку приходить в себя и постепенно превратился в веселого, озорного мальчишку. А когда в Райли-Свитч появилась Бруклин и присоединилась к нашей компашке, прежний Глюк и вовсе вернулся, словно ничего не произошло. Однако мне не давала покоя мысль, что все это лишь прикрытие. Его глаза больше никогда не сияли так ярко, как прежде, до тех злосчастных весенних каникул.

Связано ли это с тем, что с ним тогда произошло? Теперь я вспомнила, что во втором классе Глюк с Кэмероном дружили, а позже уже нет. За восемь лет они друг другу и двух слов не сказали.

Пока Глюк активно изучал состояние своей картошки, я активно изучала его. И вдруг тихим-тихим голосом, какого я из его уст никогда не слышала, Глюк проговорил:

— Он сильный.

— Сильный? — почти так же тихо переспросила я и придвинулась поближе. — В каком смысле?

На лице друга отразилось внутреннее напряжение.

— Просто сильный.

Видимо, Бруклин тоже ощутила, как Глюку не по себе, и тоже придвинулась поближе.

— Ты ведь знаешь, что можешь делиться с нами чем угодно?

Эту историю я ей рассказывала. Брук знала, что однажды Глюк уехал одним человеком, а вернулся совсем другим. Нам с ним было по семь лет, но за несколько недель он словно стал намного старше и жестче. Превратился во взрослую, уставшую версию самого себя. А еще он будто заблудился. На то, чтобы отыскать обратный путь, ему понадобилось много времени. Меньше всего на свете мне хотелось вынуждать его возвращаться к тем воспоминаниям, но так и подмывало узнать хоть чуточку больше. Похоже, в последнее время имя Кэмерона всплывает чересчур часто, и мне не терпелось понять почему.

Глюк потер пальцами рот. Он всегда так делает, когда не хочет в чем-то признаваться. Наконец после долгих раздумий он проговорил:

— Он не просто сильный, а очень, ну просто поразительно сильный.

— Тебе позарез нужен словарь синонимов, — отозвалась Бруклин, разочаровавшись в сочувственном подходе к другу.

Глюк вздохнул:

— Не знаю, как по-другому выразиться.

— Потому я и говорю о словаре.

— Хочешь сказать, он силен в неестественном смысле? — уточнила я, проявляя чуть больше понимания, чем подруга.

Все-таки я тогда была рядом с Глюком, видела, через что ему пришлось пройти, и тысячу раз задавалась вопросом, что же случилось во время похода. Даже намеренно прикасалась к другу. Осторожно, конечно, чтобы он не заметил. Но я и правда не раз трогала его за руку, чтобы вызвать видение. К сожалению, мои видения сами решают, где и когда им всплыть.

Щеки Глюка покраснели.

— Вам покажется это глупым.

Мое любопытство на порядок возросло.

— Не покажется.

— Да нет же! Точно покажется. Когда я говорю, что Кэмерон сильный, я имею в виду, что силы в нем немеряно. Он ненормально, сверхъестественно силен.