Смерть Гитлера - [14]
Повествование прервал странный металлический лязг. Шум приближался к кабинету Дины. Это был Николай. Он вошел, толкая перед собой металлическую тележку. Тот самый Николай Владимирович, с бледной кожей лица и столь привередливый в манипуляциях с черепом Гитлера. Не хватает только директора ГА РФ, и тогда мы будем в полном составе. Дина не удивляется. Она поднимается и приглашает нас следовать за ней. Остальная часть интервью будет проходить в комнате на первом этаже, где полгода назад мы могли рассматривать череп.
Не извинившись за то, что прерывает интервью, Николай следует за нами со своей маленькой нелепой тележкой. Стук колес по плиточному полу раздается в сонных коридорах, как грохот адской машины. Войдя в зал с прямоугольным столом, Дина садится и приглашает присесть и нас. Николай пристраивает свою тележку в углу и извлекает из нее потрепанные папки, а также плотную хлопчатобумажную ткань. Все это происходит без единого слова. Дина рукой направляет своего коллегу и указывает ему, куда положить всю эту «груду хлама». Стопка папок в конце стола, сверток в ветхой ткани прямо перед нами. «Вот… все, что я нашел, тут». В тот самый момент, когда Дина говорит с нами, ее коллега широким и изящным жестом раскрывает ткань и показывает… ножки стола. «Подойдите ближе. Вам можно». К Николаю вернулся дар речи, и он стал почти «болтливым». «Вот еще одно доказательство действительной смерти Адольфа Гитлера, вот пятна крови на деревянных ножках его дивана». На деревянных конструкциях гитлеровского дивана видны темноватые потеки.
Деревянные конструкции гитлеровского дивана, на которых видны темноватые потеки. Кровь Гитлера?
Интересно, а директриса ГА РФ Лариса в курсе того, что мы тут, лицом к лицу с историческими уликами? А не она ли сама организовала все это маленькое представление? Что-либо иное было бы удивительным. Ведь без ее согласия ничего не решается. Особенно после той сомнительной истории с американским археологом. Я не позволяю Лане воспользоваться ее знаменитым «человеческим фактором» и снова засыпаю вопросами наших новых дорогих друзей, Дину и Николая. «Кроме черепа были еще и эти деревянные фрагменты», – подтверждает Дина. «Сначала, когда мы вытащили коробки из сейфа, мы понятия не имели, что это может на самом деле быть. Покопавшись, мы нашли какую-то бумажку. Там было написано: “Кусок черепа Адольфа Гитлера. Надлежит передать в Государственный архив”. Не желая того сами, мы извлекли на свет одну из величайших тайн с 1945 года».
Культ секретности, постоянное стремление закрыть информацию и угроза наказания за нарушение двух этих правил – к этому сводилась профессиональная деятельность Дины. Разумеется, архивистка не имела никакого отношения к КГБ, но она все-таки должна была вести себя, как разведчик. Не по своему желанию, а по долгу службы. Сотрудники архивов Советского Союза в зависимости от их должности и уровня допуска все находились под надзором властей. Просто потому, что у них был доступ к сердцевине матрицы режима – к его неслыханным тайнам. Тот, кто контролирует архивы, может переписать историю, официальную, и одним щелчком пальцев сломать легенды, из которых она состоит. Стоит ли удивляться, что, в отличие от многих государств, Россия продолжает держать под замком свое прошлое?
Еще до сих пор сохраняются главные условия, чтобы получить доступ к архивам: с одной стороны, есть открытые документы, а есть те, которые могут нанести урон высшим интересам государства. Эти последние подпадают под категорию «чувствительных», и к ним можно быть допущенным только с прямого соизволения самого высокого уровня власти. Иными словами, почти никогда. Вся проблема с российскими документами состоит в том, что все они могут оказаться в категории «чувствительных».
Дина, будучи простым архивариусом, вынуждена была согласиться на жизнь изгоя, даже не испытывая при этом трепета приключения. По крайней мере, до падения режима в конце 1991 года. «Когда был СССР, были другие времена, другие правила», – признает она, морщась при этом. Что это, гримаса сожаления или ностальгии? «В 1975 году жизнь не была похожа на сегодняшнюю. Я имею в виду образ мысли, материальный комфорт, все такое… У нас были инструкции, которые мы должны были соблюдать в нашей работе. И так много всего касалось сохранения секретности». Среди этих правил важнейшим было то, что следовало остерегаться всех. Коллег, соседей, членов семьи. И докладывать вышестоящим о малейших подозрениях в подрывных действиях. А вот обнаружить череп Гитлера, схороненный в коробке на дне сейфа в архивах, – это что, подрывное действие? Потенциально, да.
Сделав свое открытие, Дина уже не могла отступать. Она обязана была доложить начальству. Скоро выясняется, что никто в ее отделе никогда ничего не слышал об этих останках человеческого тела. «Думаю, мой предшественник знал, что подобное находится здесь. Но так как он исчез, я так и не докопалась до сути этой истории». И что, это все? Дина находит череп Гитлера, и на этом история заканчивается? И она не получает за это никакого поощрения? Повышения, квартиры побольше в районе для заслуженных людей? «Ничего такого. Директор архива попросил меня никогда никому об этом не рассказывать. Впрочем, вам это не понять. Вы оба так молоды. А Вы, Лана, Вы русская? Вы ведь не забыли советские времена?»
