Смерть ей не к лицу - [2]

Итак, 20 июня в Дубках высадился первый десант съемочной группы. Кое-кто уже раньше бывал здесь, но на остальных переход от суматошной столицы к патриархальной глубинке произвел неизгладимое впечатление. Конечно, скромные Дубки, которые едва насчитывали 60 тысяч жителей, не могли идти ни в какое сравнение с Москвой; но не только величина города, где гостям предстояло работать следующие полтора месяца, изумила их.

— Ребята! У них тут такси 100 рублей, представляете? В любую точку города!

— А какой тут воздух! Просто дышишь полной грудью после Москвы…

— А водители в маршрутках? Они же все русские! Вы видели?

— Только дворники, по-моему, таджики, как у нас…

Дольщик Вова — в кино дольщиком именуется рабочий, прокладывающий рельсы, по которым катят камеру, — в первый же день смотался с удочкой на реку Дубянку и приволок оттуда такую здоровенную рыбину, что снискал зависть всей съемочной группы. Побросав дела, мужская часть группы, а также кое-кто из женской обзавелись удочками и отправились рыбачить. Стояла великолепная погода, в небе не было видно ни облачка. Во все головы закралась одна и та же крамольная мысль: а на фига кино, когда и так хорошо? Забыв обо всем на свете, Дина, девушка-фотограф, ходила и с восторгом щелкала окружающие виды. Ей нравилось все: и фантастический замок, который особенно причудливо выглядел на закате, и река, и близлежащее озеро, и центр города с историческими постройками, и даже уродливые советские дома-коробки, на фоне которых снимались такие хиты, как «Мы из 80-х» и «Здравствуйте, я советский человек».

— Ничего, ничего, — с усмешкой заметил Спиридонов, обладавший крайне неприятным даром говорить людям именно то, чего они не желали слышать. — Скоро явится наш великий продюсер и обломает весь кайф.

Барщак приехал через несколько дней, вместе с актерами, которые должны были сниматься в фильме. Для них зарезервировали один из двух корпусов гостиницы «Мечта», дабы никто не отвлекал их от творчества. Менее значимая часть съемочной группы поселилась в бывшем общежитии, которое несколько лет назад превратилось в гостиницу «Слава». Летом в Дубках не так-то легко найти сносное жилье — даже если в окрестностях не снимали очередной фильм, в город часто приезжали спортивные и юниорские команды, для тренировок которых еще в советские времена была создана целая спортивная база с полями и дорожками, а кроме того, не следовало сбрасывать со счетов многочисленные туристические группы, которые заворачивали сюда взглянуть на замок. Само собой, оператор и режиссер-постановщик жили не в скромной «Славе», а в более отвечающей их статусу «Мечте».

Помимо актеров, Барщак привез с собой сценаристку Марину Шереметьеву, чем немало озадачил свою свиту. В нашем кино сценарист — человек, который лишь косвенно связан с производством, хотя без него фильма как такового вообще не существует. Для актеров сценарист — это тот самый идиот, который пишет диалоги, которые хрен произнесешь по-человечески, для режиссера — заведомый халтурщик и враг номер один, потому что режиссеру всегда хочется переписать все, что написано в сценарии, от первого до последнего слова. У остальных членов съемочной группы к сценаристу всегда имеются свои претензии, порой самые неожиданные.

Если он прописывает драку, его ругают каскадеры и постановщики трюков, если он вводит в сценарий животных, ассистенты бледнеют и начинают подумывать о самоубийстве, а если сочиняет сцену на воде или ночной эпизод, его дружно клянет вся съемочная группа. Автор сценария всегда и везде — причина неисчислимых мучений киношников, даже если он ухитрится ограничиться тремя персонажами и все действие втиснуть в одну комнату. В «Оттенках страсти» были и ночные сцены, и съемки на воде, и животные, и драки, и эпизоды, требующие спецэффектов, поэтому кудрявую миловидную Марину в очках без оправы встретили не слишком дружелюбно.

— Я все-таки не понимаю, — начал «главный злодей» Николай Смолин, — какого черта мой герой в финальной сцене столько говорит? Пока он болтал, его подстрелили! Он что, совсем лох?

В жизни мускулистый, с перебитым носом Николай больше всего походил на боксера-неудачника и красотой, прямо скажем, не блистал, но на экране он дивным образом преображался, камера его любила. Услышав его слова, Марина слегка поморщилась.

— У меня был другой финал, — сказала она. — Там вообще все заканчивалось иначе. Но Барщак потребовал, чтобы я все переписала.

Она не стала говорить, что продюсер собирался переделать еще несколько сцен, и именно поэтому вытащил ее на съемку. У нее самой фильм, сценарий которого стоил ей стольких мучений, не вызывал ничего, кроме раздражения. Особенно название, на котором настояла кинокомпания, выводило ее из себя. «Все оттенки страсти», ну надо же, до чего оригинально!

— Да уж, со Славой не поспоришь, — хмыкнул Николай.

Спустив на кончик носа темные очки, он покосился поверх стекол на Наташу Теплову, которая только что появилась. Про нее говорили, что она, как никто, стервозна и, как никто, очаровательна. Друзья уверяли, что у нее самые красивые глаза на свете, а враги — что у нее нет ни капли таланта и она просто вешалка, которая возомнила себя актрисой. На Наташе был ситцевый сарафанчик в мелкий цветочек, на ком-нибудь другом этот сарафанчик висел бы обыкновенной тряпочкой, но только не на Наташе. Она принадлежала к редкому типу женщин, которые делают красивой и интересной любую вещь, на них надетую, и это качество в свое время помогло ей сделать неплохую карьеру манекенщицы. Теперь она снималась в кино, где большие глаза, белокурые волосы и великолепная осанка не без успеха заменяли ей отсутствие таланта. Все на свете давалось ей легко, и к съемкам она относилась как к забавному балагану, участие в котором приносит хорошие деньги. Точно так же до того она относилась к фотосессиям — ей всегда казалось смешным волнение всех заинтересованных лиц по поводу того, как смотрится то или иное платье, о котором через неделю никто уже не вспомнит. Наташа обладала даром притягивать к себе людей, и уже через минуту вокруг нее собралась небольшая толпа. Не было слышно, о чем говорила актриса, но то и дело слышался ее заливистый смех.