Смерть — это сон. Белая вдова - [128]

— Я знаю, что ты не возненавидишь меня, даже несмотря на все то, что сказала обо мне сегодня утром бабушка. Я читаю это в твоих мыслях.

Он рассмеялся и поцеловал ее, однако губы девушки не ответили ему взаимностью.

— Я сама должна кое о чем тебе сказать, — произнесла Ида. — Во-первых, прости меня за то, что я так гадко поступила с тобой наверху. Сам понимаешь, какое это потрясение узнать, что ты не более, чем подопытная морская свинка, что ты даже не родилась так, как рождаются все остальные, что ты нечто вроде робота, только из крови и плоти.

— Вот на этом и остановись, — сказал ей Ларри, прикрывая ладонью ее задрожавшие теперь губы. — Есть нечто такое, что, как мне кажется, тебе обязательно следовало бы знать. Ты безусловно имеешь на это полное право, но рассказать тебе об этом я могу только после того, как ты поклянешься оставить это в тайне во что бы то ни стало.

В глазах ее промелькнула искра любопытства.

— Не знаю, что это такое, но не все ли равно?

— Так вот, помолчи и выслушай, — нежно произнес Ларри. — Ты помнишь, что сказала твоя бабка? Она сказала, что ты — творение рук Мэйна Корнмэна, что само появление твое на свет было произведено партенонетически. Так вот, это все неправда. Ты — дочь Мэйна Корнмэна, что верно, то верно, но появилась на свет Божий с помощью очень старого, такого же старого, как вообще весь наш мир, способа.

— Разве можно шутить, говоря о подобных вещах, Ларри? — Глаза Иды наполнились слезами. — Я не верю тебе.

— Тогда послушай, — повторил он и рассказал ей в мельчайших подробностях то, о чем ему поведал толстяк во время их первого, такого для него тогда сказочного, совместного завтрака. Когда же она делала робкие попытки перебить его, он прикладывал снова и снова ладонь свою к ее рту и продолжал терпеливо объяснять, не забыв упомянуть и о той реакции, которую вызвал у великого ученого ее фотоснимок всего лишь вчера.

— Так что сама понимаешь, — продолжал Ларри, — пусть хоть и несколько, может быть, нетрадиционным было твое рождение, ты такой же человек, как я, как и любой другой.

Она вся подалась вперед, сцепив ладони между коленок. Сейчас она была в шортах и рубашке, одежде, которая, казалось, была обычной для островитянок.

— Ларри, дорогой, я так тебе благодарна. Только все это — не знаю даже как поточнее выразиться — в общем, совсем меня ошеломило. Всю свою жизнь я, разумеется, только и слышала о Мэйне Корнмэне. Но узнать, что он является моим отцом, это уж…

— Он — великий человек, — сказал ей Ларри, — но я бы не советовал слишком уж на него полагаться, так же, как и полагаться на твою бабку.

— Я понимаю тебя, Ларри. — На этот раз она не отнеслась безучастно к его поцелую, но тотчас же оттолкнула его, дыша с некоторым трудом, как только он попытался было обнять ее. — Не сейчас, дорогой. Я уже говорила тебе, что весь день искала тебя повсюду. Бабушка была чем-то занята, найти ее мне не удалось, а все остальные, похоже, понятия не имели, где ты можешь находиться.

Так вот, Ларри, я обнаружила, какие ужасные вещи здесь замышляют. Эти женщины намерены погубить весь мир.

— Я знаю об этом, — сказал Ларри. — Как знает об этом и Корнмэн, а также еще несколько человек. И это будет сделать совсем не так просто, как они это предполагают.

— Завтра сюда должен прибыть большой самолет — гидроплан, — сделав большие, испуганные глаза, произнесла девушка. — Они намереваются забрать отсюда полученные в их лабораториях культуры бактерий и развезти их в свои многочисленные штаб-квартиры, размещающиеся по всему земному шару. Как только они это сделают, уже никто и ничто не сможет воспрепятствовать им.

— Понятно, — произнес Ларри, ужаснувшись при этом тому, как мало по сути известно ему о механизмах осуществления планов заговорщиц. — Завтра? — На какое-то мгновенье ему показалось, что даже мысли его остановились, ужаснувшись грозившей миру перспективе.

Ида схватила его за руки и взволнованно произнесла:

— Ларри, тебе нужно непременно бежать отсюда сегодня вечером и поднять тревогу. Ты — единственный, кто в состоянии это сделать.

— Только в том случае, если со мною будешь и ты, — не задумываясь, ответил Ларри. — Если ты думаешь, что я собираюсь оставить тебя здесь с этими… — голос его сник.

— Мне придется оставаться здесь какое-то время, — сказала девушка. — Во-первых, я стану только обузой для тебя, когда ты станешь осуществлять свой побег, тебе нельзя подвергать себя никакому неоправданному риску. А во-вторых, возможно, я и сама смогу что-нибудь сделать, оставшись на острове.

— Глупышка ты моя! — вскричал Ларри. — Ты хотя бы имеешь хоть малейшее представление о том, как поступят власти, как только узнают, что же здесь происходит на самом деле? — Тут он задумался, после чего добавил: — Я и сам этого не знаю, только догадываюсь, но что-то все мои предчувствия далеко не из приятных. Тебе нужно уходить отсюда вместе со мною.

— Там посмотрим, — произнесла Ида, после чего буквально растаяла в его руках. — Еще до того, как ты сказал мне о том, что я была… зачата естественным путем… я все равно так хотела… этого, твоей любви.

Ларри не знал даже, что и сказать. В этом таком обыденном признании девушки в любви было столько недосказанного вожделения, столько чувственности, которую не выразить никакими словами. У него не было ни малейших оснований сомневаться в искренности девушки. И тем не менее, ни время, ни место не казались ему такими уж подходящими для любовных утех, хотя любовные утехи были не совсем точным словесным отражением того, что пронеслось в голове у Ларри. Он замялся в нерешительности…