Смерть экс-любовника - [11]
– Я могу назвать тебе имена двадцати семи актеров, которые пытаются выдать себя за гетеросексуалов.
– Дэвид вот уже много лет не играл. И кроме того, я с ним спала. И все бы поняла.
Глаза у Фредрик сузились.
– Ну? И каков он в постели?
– Превосходен. – Я немного подумала. – Это было так давно. Детали я помню смутно.
– Ага!
– Но у меня не сложилось впечатления, что он в конфликте с самим собой.
– Ты высокая. В женщинах ростом шесть футов есть что-то от мужчин. Если бы у тебя не было такой груди… Вы занимались любовью в темноте?
– Не помню.
– А Джо плоскогрудая. Совсем как мальчик. И бедер у нее нет. – Фредрик скрестила пальцы. – Я поняла, в чем тут дело. Он любил женщин, которых мог представить мужчинами. – Она не отрывала от меня взгляда. – А теперь задай себе такой вот вопрос: почему вы не жили вместе долго и счастливо?
– Он не хотел детей. Принципиально. И ясно дал мне это понять. А я их хотела и хочу, поэтому мы решили расстаться, прежде чем наши отношения не стали слишком уж сложными.
Фредрик нахмурилась и положила белковую плитку на столик. Затем, тщательно расправив слои шифона, снова уселась в кожаное кресло и сказала:
– Наверное, вам надо было обсудить эту проблему, прежде чем заняться сексом. – Несмотря на любовь к откровенным нарядам, Фредрик придерживалась строгих моральных принципов.
– Возможно, – согласилась я. – Но мы были молодыми. По крайней мере я. Он сам предложил прекратить отношения. Наверное, понял, что я наивна, и не захотел меня «портить». Я весь день над этим думаю.
– Что ты имеешь в виду под словом «портить»?
– У него была склонность к экспериментам.
– В постели? Как ты это поняла?
– Он просто задавал невинные вопросы – скажем, люблю ли я наряжаться кем-нибудь, воплощаю ли в жизнь свои тайные фантазии, занимаюсь ли групповухой, пользуюсь ли сексуальными игрушками.
– И ты называешь эти вопросы невинными?
Я услышала, как в замке поворачивается ключ, и меня охватил приступ паранойи: вдруг в комнате полно специальной аппаратуры и Саймон все слышал? Мама должна была поведать мне об оборотной стороне жизни с агентом ФБР. И разумеется, предупредить о том, что в жизни с мужчинами, которые работают на федеральное правительство, нет положительных сторон.
– Привет, Саймон! – Я подскочила к нему и чмокнула в щеку, меня смущало присутствие Фредрик. В ответ он с некоторым удивлением поцеловал меня, тоже в щеку.
Если, придя домой, мой бойфренд и был несколько удивлен, обнаружив там трех женщин, одна из которых находилась в коматозном состоянии, то виду не подал. Саймон вел себя профессионально сдержанно. Наверное, этому учат в Квонтико[6]. Его нельзя назвать бесстрастным – за те шесть недель, что мы были знакомы, мне приходилось видеть самые разные проявления его эмоций, – но он всегда следил за тем, какие именно эмоции можно показать, где и перед кем.
– Фредрик, рад тебя видеть, – сказал он, чмокая ее опять-таки в щеку. Затем посмотрел на Джо. – Хорошая была вечеринка?
– Только не для нее, – отозвалась Фредрик. – Но тебе надо было самому побывать на ней. Уолли была звездой. Там состоялась презентация ее лягушек.
– Как жаль, что я ее пропустил, – бросил Саймон, развязывая галстук.
– Как я понимаю, ты работал, – продолжила Фредрик. – Вел наблюдение?
– Фредрик, – вмешалась я, – мне он ничего не рассказывает – значит, не расскажет и тебе.
– Если бы мой муж заявился домой за полночь и при полном параде, то я засыпала бы его вопросами. Ты не можешь постоянно отговариваться старой, набившей оскомину «национальной безопасностью», Саймон.
– Фредрик, прекрати, – попросила я. – Прекрати. Прекрати. Прекрати.
– Что касается вопросов безопасности, то будьте добры, ответьте на следующий вопрос: Джо появилась здесь по своей воле? – поинтересовался Саймон.
– А не?.. – выдавила я.
– А не вы вдвоем притащили ее сюда через гараж и лифт, напичканные камерами видеонаблюдения, дав Али возможность посмотреть такое вот интересное кино.
– Кто такой Али? – осведомилась Фредрик.
– Ночной привратник, – ответила я.
– Ну, я готова изложить такой вариант развития событий, какой ты предпочтешь, – заявила Фредрик. – Не то что Уолли, которая ни разу в жизни не соврала. Кстати говоря, эта особенность должна быть симпатична людям твоей профессии.
Я попыталась заговорить, но закашлялась.
– Только посмотрите на нее, – разошлась Фредрик. – Стоит здесь вся из себя, фигура как у модели, натуральная блондинка – не надо постоянно подкрашивать корни. Слишком высока для большинства мужчин, но только не для тебя. Я не вижу тебя с женщиной намного ниже шести футов. И что в Уолли самое лучшее? Она чиста перед законом.
– Да уж, – кивнул Саймон. – Извините, я пойду переоденусь. А затем мне, наверное, понадобится выпить.
– Он не один испытывает такое желание, – подытожила я, глядя, как Саймон направляется в спальню. – Фредрик, ты должна заткнуться.
– Радость моя, каждой девочке нужна мать-еврейка. Иди к нему. Поможешь снять ботинки. Или брюки.
– Я думала, ты против безрассудного секса.
– Это не имеет никакого отношения к безрассудному сексу. У такого секса есть цель; ты знаешь, что я имею в виду.
