Смерть диверсантам и шпионам! Правда о СМЕРШе - [73]

Позднее мне рассказывали, что Г. Жуков, войдя в свой кабинет, приказал адъютанту собрать его личные вещи, заявив, что в этом кабинете он больше никогда не появится.

Указанные мероприятия, а фактически расправу с маршалом Хрущев провел, опасаясь всевозрастающего авторитета Г. Жукова, большого уважения к полководцу всего советского народа.

Надо ли говорить, что отставка потрясла Г. Жукова. Служба Родине была для него смыслом всей жизни. Народный герой, он пал под ударами пигмеев.

Дети этих пигмеев через 34 года за тридцать сребреников отправят в отставку и Советский Союз.

Когда умер А. М. Василевский, его жена в разговоре с Брежневым спросила: «Как быть с орденами Победы?» У А. Василевского, как и у Г. Жукова, их было два. Эти ордена очень высокой стоимости, как и Звезды Героев, и полководческие награды после смерти их кавалеров положено было сдать государству. Брежнев, наверно, думая уже больше о себе, распорядился — «оставить». Это был прецедент, и с тех пор большинство драгоценных наград оставалось в семьях.

Накануне прощания с А. Василевским мне позвонил Г. Цинев:

— Смотри, чтобы ордена Победы во время прощания не украли. Каждый имеет 96 бриллиантов.

Выполняя это указание, я выделил оперработника в гражданской одежде, поставил его в укромном месте зала и поручил, чтобы он, не отводя глаз, смотрел на ордена Победы.

После окончания прощания с Василевским, за полночь, мне звонит первый зам. председателя КГБ СССР Г. К. Цинев:

— Леонид Георгиевич! Где там ордена Победы Василевского?

Доложил, что они в сейфе. Сейф опечатан. Поставлен человек.

— А ты проверил? — спрашивает Цинев.

— Никак нет, — отвечаю.

— Поезжай и проверь.

Еду ночью в ЦДСА, с начальником охраны прохожу к сейфу с наградами, открываем его, проверяем ордена Победы, другие многочисленные награды. Все на месте.

Около двух часов ночи приезжаю в отдел и звоню Г. Циневу, докладываю:

— Георгий Карпович, все в порядке.

— Добренько, добренько, — отвечает тот.

Вот чем порой приходилось заниматься начальнику особого отдела. Но это не основное. Главное было — вести активную контрразведывательную работу в войсках, что мы и делали.

Г. К. Цинев был ответственным и серьезным руководителем, опытным и знающим, требовательным к себе и к подчиненным. Будучи уже в весьма преклонном возрасте, обычно он работал допоздна. Не терпел и быстро выявлял бездельников, людей безответственных, ощутимо и быстро поощрял тех, кто грамотно и точно исполнял свое дело.

Будучи начальником Особого отдела Киевского ВО, где-то в середине 70-х годов я заболел довольно сильным воспалением легких и находился на излечении в Киевском военном госпитале. Как-то у меня в номере раздался телефонный звонок. Звонил Г. К. Цинев. Поинтересовался моим самочувствием, тепло пожелал скорейшего выздоровления и спросил: «Не требуется ли каких лекарств? Я немедленно пришлю».

В те годы с лекарствами, особенно в военных госпиталях, было все в порядке, и я, поблагодарив Цинева, от лекарств отказался. В конце разговора он сказал мне, чтобы я в госпитале особенно не задерживался, поскольку решается вопрос о моем переводе на работу в Москву. Я отвечал зампреду, что эти его слова являются для меня лучшим лекарством.

Наверное, я был последним оперработником, который имел разговор с Г. К. Циневым. Как-то в моей квартире раздался телефонный звонок. Звонивший неразборчиво и невнятно, с большим трудом пытался что-то сказать, Я всегда имел хорошую слуховую память и спросил: «Георгий Карпович! Это вы?» Это действительно был Цинев. Он тогда находился в Кремлевской больнице в тяжелом состоянии. Я спросил его: «Что с вами? Как самочувствие?» Слышу, он обращается к жене: «Лида! Что со мной?» Она ответила, что у Цинева инсульт.

Георгий Карпович просил меня приехать к нему в больницу, как я понял, он хотел меня видеть. Конечно, я исполнил бы его просьбу, но узнал, что в Кремлевскую больницу далеко не просто попасть даже генералу КГБ. Да и лечащий врач Цинева возражал против моего посещения, заявив, что в его состоянии это «не показано». Так я и не выполнил последнюю просьбу Георгия Карповича Цинева, о чем до сих пор жалею.

Недавно, в мае 2007 года, в связи со 100-летием со дня рождения Г. К. Цинева я вместе с другими офицерами и генералами во главе с генерал-полковником А. Г. Безверхним посетил его могилу на Ваганьковском кладбище. Мы возложили цветы и почтили светлую память о нем. Рядом с могилой был накрыт стол, и в память генерала армии Г. К. Цинева, верного сына Отечества, было сказано много теплых слов.

Кроме того, Особый отдел МВО проводил серьезные мероприятия по вербовке военных деятелей иностранных государств. Здесь мы имели определенные успехи. Нам удалось завербовать ряд крупных, даже очень крупных иностранных военных, от которых поступала серьезная информация. В связи с этим Ю. В. Андропов издал приказ, в котором мне объявлялась благодарность, и я был награжден ценным подарком — ружьем. Приказ был разослан во все органы госбезопасности Советского Союза для ознакомления всего оперсостава. Не раз знакомые звонили мне из разных точек страны и интересовались причиной поощрения.