Смерть Аттилы - [29]

Половина всадников тоже ездили кругами и утаптывали снег. Остальные поехали прочь. Такс и Дитрик проехали три круга, и оказалось, что лошади утоптали большое пространство. Такс остановился и сказал Дитрику:

— Надеюсь, что снег перестанет идти. Мне не хотелось бы, чтобы нас тут занесло. Поедем поищем, чтобы из чего-нибудь сложить костер.

Он начал пересекать утоптанный круг, они еще не доехали до его края, как к ним присоединился Яя. Он и Дитрик зло посмотрели друг на друга и отвели взгляды прочь. Такс, казалось, ничего не замечал. Дитрик и Яя ехали по разные стороны от него, и он повел их вперед через равнину.

Дитрик подумал, где в этой бесконечной снежной пустыне Такс собирается найти дрова. От приближавшейся бури в воздухе пахло горечью. Из-под облаков пробивался грязно-желтый свет. Такс широким полукругом развернул всех на восток. Внезапно он издал резкий крик, и его лошадка начала пробиваться через снег, а потом Дитрик увидел, что он вел их к лощине.

Лощина была узкой, но она была выше человеческого роста и поросла кустарником. Такс въехал туда, и Яя пробился сразу за ним, оттеснив Дитрика. Он задержался, потому что испугался, что Яя может причинить ему какую-нибудь неприятность. Склоны лощинки поднимались с каждой стороны, так что ему было некуда деваться. Он слышал, как впереди прорывался через кустарник Такс, но в темноте лощины он его не видел.

Вдруг с одной стороны лощины между Таксом и Яя послышался звук ужасного фырканья. Дитрик рывком остановил коня. Он ожидал, что из перепутавшегося кустарника на стене лощины вылетит медведь. Такс и Яя завопили. Такс скакал навстречу Дитрику, направляя лошадку вверх по откосу лощины.

— Яя! — крикнул он, потом что-то добавил по-гуннски. Яя соскочил с коня и отправился в кусты. С ним было копье, и он вонзал его в темные заросли кустарников. Конь Дитрика начал волноваться, а злое громкое фырканье стало сильнее.

Яя заорал, из кустов выскочило небольшое плотное животное. Яя мог в тот момент убить это животное. Оно на своих коротеньких ножках поскользнулось на крутом откосе и начало подниматься снова, но Яя отошел в сторону.

— Дитрик! — завопил он. — Дитрик, убей его!

Яя захохотал. Животное метнулось к Дитрику, продолжая фыркать. Его полосатый мех поднялся вверх. Дитрик не мог двинуться с места.

Ему показалось, что зверь оскалил свои изогнутые клыки. Его конь заржал и поднялся на дыбы, и темное животное проскользнуло почти под ногами коня. Он опять поднялся на дыбы и споткнулся. Дитрик начал соскальзывать с седла, потом упал, ударив локоть о покрытый снегом камень. Он закричал. Лицо ожег холодный снег.

Яя хохотал над ним. Дитрик сел, вытирая снег с лица. Такс ехал по лощине к ним.

— Что случилось?

Он посмотрел на Яя, потом на Дитрика. Лицо у него не изменилось.

— Нам нужно поймать твою лошадь.

Он проехал мимо Дитрика, а за ним ехал Яя, продолжая смеяться. Дитрик поднялся на ноги. Он кипел от ярости. В первый раз он понял, что ненавидит Яя.

Когда они поймали его коня, то вернулись в лощинку и собрали много веток. Всеx связали и потащили за конями в лагерь. К тому времени совершенно стемнело. Другие гунны сделали из снега стену, чтобы защититься от ветра. Они также разожгли костер и поставили вариться еду. Пока кипел суп, они уселись все вместе, как стая животных. От всех воняло отсыревшим мехом, потом и особенным сладковатым запахом, присущим всем гуннам. Снег не переставал идти, отражаясь в свете костра, пар от тающих снежинок тянулся наискосок в порывах ветра. Огонь начинал шуметь и плеваться, когда в него попадали большие хлопья снега. Под навесом снежных стен, когда с одной стороны к нему тесно прижимался Такс, а с другой — какой-то гунн и когда перед ним и за ним сидели гунны, Дитрику стало тепло.

Они ели жидкую похлебку из разваренного зерна с сушеным мясом, пили растопленный снег и напиток Белый Брат. Чтобы экономить дрова, не часто подкладывали их в костер. Вне небольшого круга огня огромная темнота дрожала от порывов ночного ветрам Лошади двинулись на огонек, зашли за снежную стену и Начали дремать. Дитрик чувствовал себя пьяным от усталости.

Раза два он засыпал и просыпался, когда у него голова падала на грудь. Когда он Проснулся второй раз, кто-то говорил, а все остальные слушали.

В темноте он ничего не видел и только с трудом различал силуэты сидящих возле них. Голос шел из самой середины, как будто кто-то по-гуннски рассказывал какую-то историю. Он разобрал несколько с. ров, но этого было недостаточно, чтобы понять, о чем же шла речь. Это были слова — конь, вода и буря. Но сам голос, который поднимался вверх и опускался, меняя тональность, поразил его и вызвал разные эмоции. Хотя он не понимал, о чем шла речь, но в голосе слышались нотки опасности, затем эта опасность была побеждена, а затем он понял, что наступил счастливый конец.

Потом последовала долгая тишина. За защищавшей их стеной и светом огня ветер выл в темноте. Дитрику показалось, что за воплями ветра он различил вой волков. Он поднял голову и пытался что-то услышать.

— К чему ты прислушиваешься? — тихо спросил его Такс.