СМЕРШ идет по следу. Спасти Сталина! - [42]

– Откуда?

– Жора Жиленков много рассказывал, да я и сам читал немало про нее.

– Вы, вероятно, слышали кое-что об операции «Алларих», которой я руководил?

– Еще бы! – хмыкнул Таврин. – Знаю ее во всех подробностях и восхищаюсь вашим мужеством и бесшабашной храбростью, господин штурмбаннфюрер.

Было видно, что такой ответ понравился Скорцени. Он поднялся, подошел к инкрустированному бару, достал оттуда и откупорил бутылку французского коньяка и наполнил на треть сначала свой бокал, затем еще один, поставил все это на небольшой серебряный поднос, а затем на маленький стеклянный журнальный столик, разделявший два кресла. Кивнул Таврину:

– Угощайтесь Таврин! Давайте выпьем за успех нашего общего дела!

– Спасибо, господин штурмбаннфюрер, – беря в руку бокал, произнес Таврин. – Прозит!

– Прозит! – кивнул Скорцени и тут же двумя глотками осушил свой бокал.

Таврин же сделал один маленький глоток и поставил бокал на столик. Скорцени этого будто и не заметил. Он задал новый вопрос:

– Как вы думаете, Таврин, можно ли провести в Москве операцию, подобную той, что я осуществил в Италии?

Скорцени не упомянул имени Сталина, но Таврину стала понятна его мысль – речь шла о похищении Сталина. И он, не задумываясь, отрицательно покачала головой.

– Увы, господин штурмбаннфюрер! В Москве проведение такой операции нереально, поскольку Россия не Италия.

Скорцени недовольно поморщился, налил себе в бокал еще коньяку, выпил и посмотрел в упор на собеседника.

– Вы знаете, Таврин, какую надежду на вас возлагает Управление имперской безопасности и конкретно мой отдел?

– Так точно, господин штурмбаннфюрер, – Таврин даже выпрямился в кресле.

Скорцени удовлетворенно кивнул:

– Так смотрите же, не подведите Германию, фюрера и меня.

– Запомните, Таврин-террорист должен действовать решительно и смело и не бояться смерти, так как малейшее колебание и трусость могут погубить все дело.

Скорцени снова наполнил бокалы коньяком и на сей раз выпил, смакуя. Почувствовавший себя гораздо увереннее, нежели в начале встречи, Таврин также опустошил свой бокал и тут же, осмелев, попросил:

– Штурмбаннфюрер, я принял для себя решение и готов к любому заданию и даже к любому исходу для себя. Но мне все же хотелось бы услышать именно от вас подробности операции по освобождению дуче. Возможно, я узнаю нечто, что пригодится мне в моей деятельности.

Скорцени, уже слегка охмелевший, удовлетворенно хмыкнул, вынул из нагрудного кармана кителя часы, открыл крышку, взглянул на циферблат, затем убрал часы обратно.

– Ну что же, двадцать минут у меня для тебя еще есть. Пожалуй, поделюсь своим опытом.

8

Из докладной записки Управления контрразведки СМЕРШ Центрального фронта B.C. Абакумову об агентурно-оперативной работе органов СМЕРШ фронта за июль 1943 г.

13 августа 1943 г., Совершенно секретно

Агентурно-оперативная работа органов СМЕРШ, входящих в состав Центрального фронта, в июле месяце в отличие от июня месяца в основном проходила в боевой обстановке, в связи с чем и была направлена главным образом на своевременное выявление и пресечение практической вражеской деятельности со стороны подучетного и враждебного элемента, с учетом обеспечения в частях фронта стойкости в оборонительных и затем наступательных боях. […]

Активность и работоспособность агентурного аппарата в июле месяце характеризуется также фактами массового проявления героизма в боях со стороны нашей агентуры, инициативными и смелыми действиями по предотвращению измены Родине, сдачи в плен, трусости, паникерства и бегства с поля боя.

27 июля с. г. противник предпринял контратаку на участке стрелковой дивизии, где начальником отдела СМЕРШ подполковник Михайлов. Во время боя командир взвода ст. лейтенант Михайлов струсил, выскочил из окопа и бросился бежать в тыл. За ним пытались бежать и другие бойцы. Осведомитель «Автомат», увидев бегство командира и замешательство во взводе, огнем из своего пулемета заставил Михайлова вернуться во взвод и руководить боем. Порядок был наведен, и Михайлов взводом руководил до конца боя, отбив успешно атаку противника. 15 июля с. г. группа военнослужащих стрелковой дивизии, где начальником отдела СМЕРШ майор Рябцев, в количестве 5 человек – Кочеров, Лацков и др., в начале боя пыталась перейти к немцам. Осведомитель «Симонов» заметил их бегство, оповестил по цепи бойцов и командиров, по изменникам открыли огонь, и все 5 были убиты.

25 июля с. г. пытались изменить Родине красноармейцы штрафной роты стрелковой дивизии, где начальником отдела СМЕРШ майор Моисеенок, – Немченко и Клейменов. Заметив их подозрительное поведение, резидент «Жук» и осведомители «Ляхов» и «Майский» установили наблюдение за ними, одновременно сообщили командиру роты. Перед вечером Немченко и Клейменов из окопов вышли в рожь, чтобы пробраться к противнику. «Жук» и «Ляхов» окликнули их, после чего они по ржи бросились бежать к противнику. «Жук» и «Ляхов» из автоматов расстреляли изменников. При наступлении роты трупы их были найдены и опознаны.

17 июля с. г. командир взвода дивизии, где начальником отдела СМЕРШ майор Данилов, мл. лейтенант Апарин в бою проявил трусость, бежал с поля боя и увлек за собой 10 человек бойцов. Группа бойцов в количестве 12 человек осталась без командира. Находившийся среди этой группы осведомитель «Ваня» объявил себя командиром взвода и повел группу в наступление, выполнив поставленную перед взводом задачу. Вечером того же дня «Ваня» связался с оперуполномоченным и сообщил об Апарине, который на следующий день был направлен в штрафное подразделение.