Смена климата - [2]

Заноза счел это хорошим знаком. Он думал, ночь не задалась. Кому понравится выяснить, что числишься в своем тийре среди самых молодых и бесполезных вампиров? Но с этой минуты все должно было измениться к лучшему. А может, это чужой, разделенный с добычей кайф, повысил настроение. Правило откладывать дозу на завершение ночи, когда закончены все дела, и наркотик не заставит совершить какую-нибудь непозволительную глупость, было на сегодня забыто. Он уже сделал глупость: принял предложение тийрмастера. А потом еще и затеял охоту в Саутворке, в той его части, которая, вроде, была охотничьей территорией Турка. Вряд ли дурь заставит его сделать что-нибудь еще глупее.

Зачем надо было охотиться именно здесь, Заноза и сам не знал. Чтобы позлить? Но кого? Не Турка же. Какой смысл злить шестидесятилетнего упыря? Что он сделает?

Настроение, однако, хуже не стало. Бессмысленных поступков не бывает, не должно быть. Значит, и в том, что он успел наделать сегодняшней ночью, тоже есть смысл. Просто неочевидный. Смысл может быть настолько неочевидным, что никто никогда и не узнает, в чем он заключался. Ну, и что?

Сокращая путь, Заноза прошел через несколько узких переулков, под нависающими над головой арками — серыми и тяжелыми. Потеки сырости на стенах, мусорные баки, худые кошки, которые не разбегались от стука армированных подошв по мостовой. Не боялись. Его даже крысы не боялись, что уж там говорить о кошках и собаках? Специалист по переговорам, о, да, леди и джентльмены, это он и есть. Может договориться о чем угодно с кем угодно, с человеком, с мертвяком, с фейри, с голодным котом, с бешеным бульдогом. Обращайтесь!

Если цены не напрягают.

«Турецкая крепость» располагалась в старом двухэтажном доме — приземистом параллелепипеде с ощутимым недостатком окон на фасаде. Крепость, не крепость, но блокгауз уж точно. Заноза машинально прикинул открывающиеся из окон и с крыши секторы стрельбы, выходило так, что держать оборону тут можно было со всех сторон. И бойцов потребуется немного.

Турок все еще не перестал воевать?

А кто перестал?

Запулив окурок в урну, Заноза толкнул тяжелую дверь, и даже удивился, не увидев боевого коридора. Серьезно, он думал, что за дверью будет стена, не позволяющая атакующим обстреливать внутренние помещения. А оказался в обшитой деревом приемной со стойкой администратора, из-за которой на него без интереса взглянул мужчина лет тридцати.

Без интереса? Ага, сейчас! Никто не мог смотреть на него так дольше пары секунд. Вот и у этого глаза слегка округлились, брови приподнялись, и вопрос: «парень, ты дверью не ошибся?» отобразился во взгляде так явно, как если б рядом появилось облачко со словами. Нечасто в таких местах появляются припанкованные утырки в черной коже, серьгах, браслетах и кольцах, да еще и в темных очках посреди ночи.

Редко.

Может быть, вообще никогда.

— Я Заноза, — сообщил Заноза, оглядываясь. — Я к Турку. Он меня ждет, не дождется.

Здесь пахло оружейной смазкой. Не только от пистолета администратора. Где-то рядом с этой скучной приемной был арсенал.

А тут — две видеокамеры, и, на первый взгляд, больше ничего.

— Оставьте оружие в сейфе, будьте добры, — попросил мужчина.

Вспышка гнева от того, что ему указывали что делать, а не спрашивали, не мог бы он оказать такую любезность, оказалась погашена диссонансом между словами и взглядом администратора. «А лучше вали отсюда» — говорил этот взгляд. Заноза любил, когда люди думали о нем плохо, но не могли сказать об этом.

Когда говорили, впрочем, тоже любил. Он не ссорился с людьми, ему просто нравилось не нравиться.

Он снял с системы кобуры, положил на стойку и получил еще один взгляд. Уже совсем другой. Настроение малость стухло. Если хочешь выглядеть утырком, никому не позволяй увидеть больше, чем белые волосы, черные очки и блестящие украшения. Но тут уж ничего не поделаешь. В детективном агентстве, даже в приемной детективного агентства, не может работать человек, не разбирающийся в оружии.

А металлоискатель, наверное, где-то в дверной раме. Скорее всего, там есть и еще что-нибудь интересное. Если дать себе труд подумать, а не плыть между реальностями на волне героинового прихода, то интересным должно быть уже и то, что какое-то детективное агентство занимает целый дом в центре города. Но Заноза отмахнулся от этой мысли и пошел туда, куда показали. Не на выход — хотя больше всего администратор хотел указать ему именно на выход — а через приемную к еще одной красивой, и на вид не особо прочной двери.

Был бы Турок человеком, Заноза сказал бы, что у него есть стиль. Войдя в кабинет, он словно перенесся в начало сороковых. Здесь пахло настоящим деревом, настоящими чернилами, настоящим электричеством от ламп накаливания. Интерьер был выдержан идеально, без отступлений и поблажек в виде современной электроники. Даже телефон на безразмерном, темного дерева столе оказался дисковым. Черный, массивный аппарат со шнуром-косичкой. Настоящий. Такой же настоящий, как сам Турок, в своем строгом костюме, пошитом по моде тех же сороковых.

Красивый мужчина, в этом не откажешь. Слишком смуглый для вампира-европейца, каковым он, без сомнения, являлся, но кто знает, чем его накрыло после афата? Кроме застревания, конечно. Оно-то очевидно.