Смех и грех - [18]

- Пошла вон! - гаркнул Анджей и шагнул вперед.

Джина издала легкий предупреждающий рык: она была очень воспитанной и вежливой собакой. «Спокойствие, только спокойствие», - сказала Джина, но визитёр ни собачьего языка не знал, ни мультик про Карлсона, видимо, не смотрел, поэтому ничего не понял и вознамерился пнуть нелепую собаку, чтобы знала своё место и не тявкала. И…

Реакция Джины была великолепной: она вздыбилась, рыча, щёлкнула зубами перед носом грубияна-пришельца и толкнула в грудь передними лапами, показавшись ему, вероятно, ростом с быка, но вообще-то Джина была среднего собачьего роста. Её потому и на выставки не брали, что рост - ни то, ни сё: ни нормы, что полагалась её породе, ни сверх нормы, на которую можно было бы обратить внимание. А мне и мальчишкам было всё равно, что в Джине обнаружены изъяны породы, главное, она - сообразительная и предана нам до безумия. Короче - настоящий друг человека.

Джина не собиралась загрызть незнакомца, как ему показалось, она просто призвала его к «порядку» и вновь улеглась на пороге комнаты, рыком информируя, где он может быть, а где - нет. «Покружить по комнате, посидеть в кресле - пожалуйста, отдохни, миляга, можешь даже на тахту прилечь и успокоить свои взвинченные нервы, а вот у окна торчать, извини, разрешить не могу», - и потому Джина чуть штаны с бедняги не спустила, когда тот попробовал вылезть в окно, решив, что третий этаж - пустяк, спрыгнуть можно.

- Ах ты, тварь! - взъярился Анджей: штаны то на барахолке за полсотни баксов купил, а тут какая-то собака порвать их собирается!

Он взмахнул рукой и вновь последовал прыжок Джины. Незваный гость такого вынести не мог, потому оказался гораздо проворнее собаки, взлетев на книжный шкаф. Не знаю, как это Анджею удалось, потому что книги были не только в шкафу, но и на нем. И не будь шкаф на платформе, наверное, рухнул бы на пол. Но книги он, зараза такая, все же рассыпал и стекло дверцы выбил. Правда, узнала я об этом позднее, а то, если бы сиганул на шкаф при мне, я бы на него накинулась не хуже Джины. Ну, а собачка моя, видимо, только рассмеялась, увидев акробатический трюк бедолаги, быстро поняла для себя выгоду в положении, невыгодном для него, и «приказала» сидеть на шкафу. Едва пришелец пытался спуститься (неудобно же!), как Джинка, стерва собачья, скалилась и рычала. Так Анджей и сидел на шкафу до следующего утра, поскольку соседка выгуливала и кормила Джину только по утрам.

Рано утром звякнул звонок, соседка вошла в квартиру. Джина тут же откликнулась из глубины квартиры восторженным и, пожалуй, даже насмешливым лаем. Соседка, удивившись, пошла искать собаку, ведь обычно Джина встречала её у дверей, она и звонила именно потому, что хотела известить Джину о своем приходе. И едва соседка вошла в мою комнату, как весь подъезд повскакивал с постелей от пронзительного визга: она увидела вора. В квартиру ворвались полуодетые мужчины-соседи, грабитель их появлению очень обрадовался: посиди-ка, скорчившись, на шкафу целую ночь, тем более что зловредная Джинка от скуки, не иначе, форменным образом издевалась над парнем: едва шевельнётся - с рычанием бросалась к шкафу, как бы говоря: «Сиди спокойно, а то вот как на шкаф прыгну, вот обязательно тогда штаны порву!»

Перепуганный «грабитель» и сидел, не шевелясь, так закостенел, что Джина даже сбегала на кухню и перекусила немного, а ему и в голову не пришло в тот момент сбежать. Наверное, у него и мозги закостенели.

Между тем весть, что я пропала, дошла до Ильи, и он задумался: пропасть ни с того ни с сего мне совершенно несвойственно - я не пьяница-забулдыга, не гулящая ханыга, да и не могла бросить на произвол судьбы Джину, она для меня - словно третий ребенок. А тут по милиции прокатился смешок, что в моей квартире задержали скрюченного грабителя, который ничего не украл, более того - сам пострадал: Джина выхватила-таки клок штанов сзади. Мой друг-следователь тотчас помчался в милицию, чтобы поговорить с неизвестным грабителем. Впрочем, он для Ильи был и не такой уж неизвестный - средних лет «альфонс», которого раньше подозревали в охмурении одиноких женщин, ну да ведь это дело самих женщин - поддаваться на его чары или нет, сигналов, что замешан в воровстве, не было. А тут на тебе - домушником заделался.

Анджей в кабинете Ильи много словоблудил, но то, что в чужой квартире оказался - факт бесспорный. Причём в квартире человека, на которого розыск объявлен. Правда, ничего не украл, и срок ему «светил» небольшой, тем более что признал попытку ограбления совершенно чистосердечно, и рассмешил всех тем, что намеревался украсть: ну ладно - видеотехнику, золото, а то - обшарпанную гитару собирался утащить. А вот знакомство со мной Анджей не признал, про ключи от квартиры сказал, что просто нашёл их в подъезде: увидел, что какая-то женщина их обронила, а он, естественно, не сообщил ей об этом. Ничего тут Илья поделать не мог, впрочем, он даже рад был такому признанию: почему-то Илье страсть как не хотелось узнать про какие-либо наши отношения с Анджеем.

Мы с Ильей в то время нервничали одинаково. Илья потому, что поиски меня зашли в тупик, а я была похожа на просыпавшийся вулкан, из которого, ещё немного, и хлынет лава, я даже во сне видела то, что собиралась написать, но помочь шайке Николая не желала.