Смех дьявола - [15]

— Хорошо, мы займемся этим. Сейчас мы отправим их в жандармском автомобиле. А ты исчезни, не следует оставаться здесь. Господа и дамы, занимайте места. Куда вас отвезти?

— В Брукейран, около Оро. Вы должны знать.

— Еще бы!.. Если вы отправитесь к Сифлетте, пожмем руки. Это моя кузина, смелая женщина…

— Ты их утомишь своими семейными историями… Но здесь оставаться опасно.

— Ты прав, ты прав. Поищи машину, а вы отправляйтесь.

— До свидания! — кричал Шарль, махая руками вознице, который заворачивал лошадь.

На протяжении семи километров, отделявших Прешак от Каптье, они не проронили ни слова. Маленький Шарль уснул на коленях матери. При въезде в поселок Дюма, бригадир жандармов, обернулся к отцу Дельмасу:

— У вас есть документы?

— Да.

— А у вас, дамочки?

— Да, но зачем? — спросила Леа.

— В случае, если мы встретим немецкий патруль и нас арестуют, скажите, что вы собираетесь провести несколько дней у родных в Гриньоле, у Пюшей.

— Что это за люди? — спросил доминиканец.

— Смелые люди, спасшие не одного человека.

Но все обошлось. Они прибыли в Брукейран без задержек. Местом их назначения оказалась табачно-бакалейная лавка Сифлетты, кузины бригадира.

Хозяйка получила свое прозвище от привычки свистеть[4], помнимая стаканчик, особенно позади своего прилавка.

— Здравствуй, кузен. Ты еще кого-то привез?

— Как обычно, кузина.

Леа быстро огляделась. Позади старого деревянного прилавка полки, где некогда размещалась все товары, были пусты. Кое-где виднелись только запыленные коробки. На полу — прислоненный к стене единственный мешок с зерном и катушка с проволокой. В центре комнаты стоял большой общий стол со скамьями, а пол был устлан опилками.

— Могу я с вами поговорить наедине? — обратился Адриан Дельмас к хозяйке.

— Выйдем на двор, там будет спокойнее… Будьте, как у себя дома… Лаффон, дай им попить и дай лимонаду славному херувимчику.

Они отсутствовали недолго. Когда же вернулись, Шарль пил свой лимонад в нахлобученном на уши кепи Лаффона. При виде этого Сифлетта расхохоталась.

— С таким пополнением мы скоро закончим войну!

— Нам пора уходить… Товарищи уже беспокоятся, где мы. До свидания, малыш… Ты отдашь мне мое кепи?

— Нет, я хочу его оставить себе.

— Что ты, милый, верни его. Оно слишком велико тебе, — сказала Камилла, пытаясь его отнять.

— Нет… нет… — завопил малыш.

— Брось это сейчас же! — рявкнула Леа, грубо вырвав у него кепи и отдавая владельцу.

Мальчонка заревел еще громче.

— Замолчи или я тебе наподдам, — выкрикнула Леа, вывертывая ему руку.

Шарль был так ошеломлен свирепым видом Леа, что забыл о своей обиде и замолчал.

— Не надо так говорить с детками, мадемуазель. Он ведь еще маленький, не понимает, — сказала Сифлетта, беря его на руки.

Лаффон надел свое кепи и ушел вместе с Рене.

Как только они вышли из магазинчика, отец Дельмас, не выпускавший из рук со времени своего появления на голубятне старый и, видимо, тяжелый чемодан, спросил у Сифлетты, найдется ли у нее укромное место.

— Над ригой есть подходящая комнатка, туда складывают старую одежду и мебель. Я вам предлагаю ее, потому что у нее два выхода.

Шарль и Леа мрачно поглядывали друг на друга. Они были рассержены друг на друга. Камилла, наблюдавшая за ними, не могла удержаться от улыбки.

— Леа… Иногда я спрашиваю себя, кто из вас двоих больше ребенок. Напоминаю тебе, что ему только четыре года.

— Ну и что!.. Это не причина, чтобы так кричать.

— Ты злюка, ты злюка… Я тебя больше не люблю… Ты больше мне не подруга… Когда я буду большим, я на тебе не женюсь.

— Мне это все равно, я найду кого-нибудь получше тебя.

— Неправда! Я лучше всех! Правда, мама?

— Да, мой драгоценный, ты самый прекрасный, и я уверена, что Леа тоже так думает.

— Она молчит… Вот видишь!.. Она меня больше не любит!..

Шарль разразился рыданиями.

— Нет, Шарль, не плачь!.. Я пошутила… Я люблю тебя, люблю тебя больше всех, — воскликнула Леа, вырывая его у матери и покрывая поцелуями его мордашку.

— Это правда?

— Да, правда, мой дорогой.

— Тогда почему ты меня побила?

— Я прошу у тебя прощения, я устала и изнервничалась. Обещаю тебе, этого больше не будет. Обними меня.

И несколько минут раздавались одни поцелуи, смех и ласковые слова.

— Что же, голубки, помирились?

Сифлетта подошла к своему прилавку, наполнила, посвистывая, небольшой стакан и проглотила его одним махом.

— Вы, должно быть, проголодались. Я приготовлю вам хороший омлет с белыми грибами и салатом с огорода. У меня остался кусок пирога, это вам подойдет?

— Очень хорошо, мадам, большое спасибо. Я могу вам помочь? — спросила Камилла.

— Пустяки, займитесь малышом. Располагайтесь в своей комнате. Это над лестницей, вторая дверь направо.

— Спасибо за все.

— Хватит, поблагодарите потом… Тише! Кто-то идет.

Вошли трое пожилых людей.

— Привет компании.

— У тебя гости, Сифлетта… Это опять твои родственники? — спросил с нарочито серьезным видом тот, что был в помятой шляпе.

— Оставь ее, Лубри, семейные истории нас не касаются.

— Ты прав, Дюклу, особенно в наше время.

— Тогда, выпивохи, что же вам подать?

— У тебя осталось вчерашнее белое винцо?

— Это слишком дорого для таких сквалыг, как вы. Вчера я угостила. Нельзя вас к этому приучать.