Смарагдовое ожерелье - [106]

Поднимался по лестнице он с тяжелым сердцем. Все в его жизни шло наперекосяк; казалось, уж хуже и быть не может. Хоть он и подозревал, что Мег водит его за нос, и ожидал, что она выкинет нечто подобное, но, к своему удивлению, расстроился сильнее, чем следовало бы, когда его подозрения подтвердились.

Он жалел, что дверь ему открыла миссис Куик, а не ее дочь. Здравомыслие и доброта Бриджет, пожалуй, помогли бы ему решить, как поступить с Коббом, который томился в темнице всего лишь в трехстах ярдах от этого дома.

Джошуа был уверен, что должен отстраниться от событий, произошедших в Астли, но считал своим долгом помочь Коббу. Какова бы ни была роль Кобба в том, что случилось в Астли, Каролину Бентник убить он не мог, а значит, и Хора тоже. Если допустить, что Кобб невиновен, тогда его положение было еще хуже, чем у Джошуа. Посылая его к себе домой, Джошуа был убежден, что здесь Кобб будет в полной безопасности, но оказалось, что он навлек на него беду в образе неприятной миссис Куик. Естественно, теперь Джошуа обязан был спасти Кобба от тюрьмы. Но это все, что он готов был сделать.

Арестантская находилась в караульной местного стража порядка. Здесь держали преступников, пойманных в этом районе Лондона, перед тем как отправить в полицейский суд. Здание располагалось на Сент-Мартинс-Лейн, буквально в трехстах ярдах от дома миссис Куик. Перед караульной стояли колодки, в которые были закованы два человека, сквернословившие на улице; позорный столб, у которого наказывали кнутом, был свободен. Джошуа прошел мимо кучки зевак, собравшихся поглазеть на нарушителей. Здание караульной было размером с летний домик. На первом этаже находились караульное помещение и холл, в подвале — арестантская. Расспросив стражника, Джошуа, к своему удивлению, узнал, что Кобба все еще держат в камере, но обвинение ему пока не предъявлено. Миссис Куик, сомневаясь в том, что он настоящий преступник, дала констеблю флорин и попросила, чтобы тот подержал Кобба до возвращения Джошуа. Если Джошуа соизволит подтвердить, что Кобб порядочный человек, она откажется от обвинения. Этим своим поступком, подумал Джошуа, миссис Куик, возможно, избавила Кобба от ужасного наказания. На его памяти это было первое проявление ее хваленого милосердия.

Приободренный, Джошуа вступился за Кобба. Ему сказали, что сегодня арестованного отпустить не могут, поскольку уже вечер и констебля в караульной нет. Джошуа дал стражнику шиллинг и еще раз попросил, чтобы Кобба освободили как можно скорее. Стражник сразу подобрел. Мистер Поуп может посмотреть камеру, сказал он. И если подтвердит личность Кобба, пусть забирает его с собой.

В сопровождении двоих караульных Джошуа по винтовой лестнице спустился в круглую камеру в недрах здания. В этом тесном, переполненном помещении, где отсутствовала вентиляция, воздух был тяжелый, пропитанный отвратительными запахами человеческого пота, зловонного дыхания и испражнений. Сырая солома на полу и открытые ведра — вот и все условия. В полумраке Джошуа различил силуэты арестантов. Камера была битком набита мужчинами и женщинами всех возрастов, самой разной комплекции и самого разного воспитания. Одни лежали, некоторые — распростершись ничком; другие сидели в неудобных позах — кто-то сгорбившись, кто-то сжавшись в комок; третьи стояли неподвижно, словно застыв от ужаса.

Когда Джошуа со стражниками приблизился к двери, несколько наиболее энергичных узников, увидев свет фонаря, стали кричать и трясти решетку, тщетно надеясь на то, что Джошуа сжалится над кем-нибудь из них и заплатит за то, чтобы его или ее выпустили на волю. Среди этих горластых заключенных Кобба не было. Джошуа не сразу отыскал его глазами. Наконец он услышал скрипучий кашель, который хорошо помнил по прежним встречам. Кобб сидел у стены в самом дальнем месте от входа. Казалось, он дремлет, ибо голова его покоилась на коленях, словно у него уже не оставалось сил торчать в этой гнусной дыре.

— Кобб, — окликнул его Джошуа. — Это я, Джошуа Поуп. Пришел забрать вас.

Кобб медленно поднял голову, словно ему тяжело было держать ее на весу. Джошуа опять услышал его мучительный кашель.

— Поуп! Мало того что вы забрали все мои вещи, посмотрите, где по вашей милости я оказался! — задыхающимся голосом произнес он и опять уронил голову.

Джошуа настолько был потрясен, что утратил дар речи. Он кивнул стражникам, подтверждая, что тот человек и есть Кобб. Один из них отомкнул дверь и приказал своему напарнику вывести Кобба. Тот, прежде чем войти, достал дубинку. Джошуа увидел, как, шагая сквозь жалкое сборище арестантов, стражник угрожающе размахивает ей, отгоняя всякого, кто пытался приблизиться к нему. Добравшись до Кобба, он схватил беднягу за шиворот, словно неживого, и поволок из камеры. Так же грубо стражники вдвоем потащили его вверх по лестнице и уже в холле толкнули к Джошуа.

Грязный, немытый, Кобб был тощ, как палка. От него исходил тухлый запах, о происхождении которого Джошуа даже думать не хотелось. Идти он не мог, да и стоял еле-еле; рана на его руке гноилась. Он был нездоров, когда Джошуа видел его последний раз, но с тех пор состояние Кобба значительно ухудшилось. Джошуа испытывал отвращение к этому жалкому, вонючему доходяге. Меньше всего ему хотелось вести его к себе домой. Но он строго напомнил себе, что отчасти сам виноват в несчастьях Кобба. Внутренне морщась, он перекинул руку Кобба через свое плечо и, борясь с тошнотой, повел его к себе на квартиру.