Слышишь, Кричит сова! - [115]

Откуда же они взялись на этом острове? Ему самому известен был ответ, но в здравый смысл он не вписывался, так что до поры до времени придется подождать. То, что эти самые динозавры стоят в одном ряду со стальным бруском, Баальбекской террасой, развалинами Тиауанако и другими подобными "следами", представлялось совершенно ясным. И не менее ясно было, что его подымут на смех, вздумай он объявить, что эти бедные динозавры оказались на острове, не существовавшем в их эпоху, только потому, что капризом совмещения были вырваны из своего мира тогда, когда остров уже существовал... Антон Давыдович сунул листок в "ненужную" папку - феномен Комодо имел сейчас только статистический смысл: еще одно подтверждение прорыва, к сожалению, одноразового...

Вероятно, когда-нибудь все эти тщательно систематизированные факты будут представлять интерес для истории вопроса, но, поступая так, он думал вовсе не об этом, просто им руководила привычка к порядку. Собственно, эта самая весьма полезная привычка сыграла свою роль и в том, что развитие гипотезы, которую строил Антон Давыдович вот уже четвертый год, шло естественным порядком: поступательно, без метаний от частного к общему, от этапа к этапу. На гору запрыгнуть нельзя, на нее надо взойти. И он шел, прокладывая путь сквозь лес фактов, выбирая единственную нужную тропинку. И только тогда, когда этот лес оказывался изученным, а значит, пройденным, он, пристально вглядываясь, медленно, не торопясь, поднимался выше, и картина все более обширная и за286 хватывающая открывалась с новой высоты, и путь к вершине был все короче.

На этом мысленном пути остались уже далеко позадп н ущелья Кавказа, и джунгли Нового Света, и пустыни Африки, на которые ушло так много времени. Позади остался и океан, пройденный вдоль и поперек в считанные месяцы. Внешнее противоречие: годы на какие-то небольшие "кусочки" суши и всего месяцы на весь мировой океан- противоречие только внешнее. Потому что на первых этапах путь только нащупывался, часто почти вслепую.

Тропа то и дело уходила из-под ног и нужно было выдираться из цепкой и колючей чащи перепутанных фактов.

К океану он пришел уже опытным путешественником, научившимся сопоставлять на первый взгляд несопоставимое, по малым приметам определять - ложен или перспективен следующий шаг, находить глубинную связь между уже известным и тем, что еще только брезжит впереди зыбким призраком догадки.

Антон Давыдович сунул "ненужную" папку в ящик, вытащил "нужную". На внутренней стороне обложки была наклеена маленькая карта обоих полушарий, позаимствованная у внука Вовки. Карта была довольно густо усеяна красными крестиками: так он помечал все известные ему случаи прорыва. На коричневом фоне гор крестики терялись, зато на бледно-голубом пространстве океана смотрелись ярко, даже вызывающе ярко. "Как в жизни",- не без иронии подумал Антон Давыдович. Впрочем, ирония его относилась скорее к самому себе, поскольку крестики были расставлены им. Правда, ставя их, он в тот момент не подозревал, что совершает пророчески-многозначительный акт: ставит крест на еще одном направлении поиска.

Сейчас это было совершенно ясно, и Антон Давыдович с некоторым сожалением подумал, что старая истина "видит око, да зуб неймет" в этом случае получила полное подтверждение. Хорошо хоть, что на "морского змея" ушло относительно немного времени, потому что вообще обойти его было невозможно, больше того - обращения к нему в свое время потребовала элементарная логика: наиболее известные случаи, которые можно расценить, как проявление или след диффузии, находятся на суше. Почему? Да просто потому, что в океане их никому в голову не приходило искать. Элементарная инерция мысли: на воде никакая Баальбекская терраса не удержится, а дно необозримо и недоступно.

Оказалось, тем не менее, что если большинство этих самых "следов" и погребено, возможно, в толще мирового океана, то некоторые из них довольно регулярно и часто выныривают на поверхность. Правда, единственный практический результат этого: одна из самых страшных легенд о гигантском морском змее, неожиданно всплывающем из пучин и топящем корабль, как скорлупку. Наука долго отмахивалась от этих ненаучных и живучих легенд, несмотря на то, что иные описания встреч с морским змеем изобиловали подробностями, которые нельзя было выдумать хотя бы по той причине, что по морям ходили моряки, а не палеонтологи. Правда, наступило время, когда отмахиваться стало уже неудобно, но тут на помощь подоспела латимерия кистеперая рыба целакантус, которая, оказывается, спокойно себе здравствовала и не подозревая, что по всем данным вымерла полсотни миллионов лет назад.

Ее неожиданное обнаружение произвело ошеломляющее впечатление и одновременно дало возможность снисходительно согласиться и с вероятным существованием в глубинах океана неизвестных науке крупных животных, которых несведущие или ставшие жертвой обмана зрения моряки принимают за мифического морского змея. Так это или не так - вопрос сложный. Ведь открытие латимерии было случайным только для ученых - коморские же рыбаки ловили ее испокон веков, не зная, что они ловят несуществующую рыбу. А вот "змея", хотя анализ показывает, что он не привязан к какому-то определенному району, как латимерия, а появляется в самых непредвиденных точках мирового океана, изловить еще никому не удавалось. И не только потому, что он успевал сделать это быстрее А скорее потому, что появление его не только неожиданно, оно чрезвычайно быстротечно - глаз едва успевает заметить - и море снова спокойно и чисто. Вывод, сделанный Антоном Давыдовичем, был очевиден: прорыв, диффузия, окошко - хотя и достаточно часты, но непостоянны, скоротечны, почти мгновении: случайно оказавшаяся в этой точке доисторическая зверюга тут же отбрасывается восвэяси, едва успев перепугать случайно же оказавшихся поблизости корабельщиков. Это было ясно, но еще яснее, что вероятность обнаружения "двери" неизмеримо меньше, нежели в случае алмасты... Круг был исчерпан, и логика, упрямая логика, которая сначала увела Антона Давидовича с суши в океан, теперь с той же настойчивостью заставила его взглянуть снова на сушу, но уже с высоты нового знания. Так морской змей и невидимый град Китеж привели к озеру Лох-Несс и позволили сделать окончательный вывод, единственным недостатком которого пока оставалась невозможность подтвердить его практически.