Служитель египетских богов - [47]

— Очень мило, — одобрила его ловкость Мадлен, слегка приседая. Потом оглянулась через плечо: — Профессор, что вы прикажете показать нашим английским гостям?

— Проведите их по тем частям храма, что нами изучены. Расскажите, что знаете, и ответьте, как сможете, на вопросы. Если что-то пойдет не так, дайте мне знать. — С этими словами Бондиле повернулся и пошел прочь таким решительным шагом, словно за ним захлопнулась незримая дверь.

Мадлен скрыла раздражение за слабой улыбкой.

— Что ж, господа, — сказала она, — начнем с противоположного конца колоннады. — Легкая женская фигурка заскользила вдоль ряда огромных колонн, за ней гуськом двинулись англичане. — Эти опорные элементы древнеегипетской архитектуры отличаются от подобных столпов Рима и Греции компоновкой, диаметром и высотой. Но не только, ибо их капители украшены растительными орнаментами. Обычно это листья — то ли лотоса, то ли папируса. Какая версия правильная, никто не может сказать. Лично мне больше нравится второй вариант, потому что папирус играл важную роль в жизни этой страны. — Мадлен приостановилась у подножия одной из колонн и указала рукой на картуш размером в свой рост. — Здесь зашифровано имя одного из египетских фараонов. Мы полагаем, оно произносится, как Бэнрехотепхирмаахт.

— Откуда вы это знаете, ведь тут одни иероглифы? — с сомнением в голосе спросил Халлидей.

— Каждый символ соответствует слогу, а иногда — просто звуку. Этот знак в виде пера — буква «и» или «й». Если хотите, я могу подарить вам одну из работ Жана Франсуа Шампольона, и тогда вы сами во всем разберетесь. Метод, предложенный этим ученым, очень изящен… — Она вдруг поймала веселый взгляд Троубриджа и на секунду умолкла. — Или все это, любезные судари, вам ни к чему?

— Ваш рассказ напомнил мне дни, проведенные в Оксфорде, — ответил вежливо Троубридж. — Лично я из уроков и наставлений вынес одно: тягу ко всему занимательному. — Он толкнул локтем Мастерза. — Я правильно говорю или нет?

Тот пристыженно улыбнулся.

— Я с ним согласен, мадам.

Мадлен обвела молодых людей внимательным взглядом.

— В таком случае, что вас сюда привело? Мы все тут копаемся в древних руинах и мало чем отличаемся от английских коллег. — Ей вдруг захотелось уйти, и она уже стала подыскивать подходящую к ситуации фразу, но тут заговорил Кастемир.

— Вообще-то, мадам, мы надеялись, что сумеем у вас разжиться… какими-нибудь пустячками, сувенирчиками на память или чем-то таким. — Он деликатно откашлялся. — Вы меня понимаете?

— Более чем, — холодно уронила Мадлен. — Вы вознамерились обокрасть мертвых.

— Боже нас упаси от подобного ужаса, — запротестовал Троубридж. — Нет-нет, мадам. Мы совсем не хотим тревожить чей-либо прах. Мы готовы довольствоваться обломком какой-нибудь вазы или разбитым горшком, или каким-то незатейливым украшением.

— Вы вознамерились обокрасть мертвых, — повторила Мадлен.

Мастерз вновь попробовал улыбнуться.

— Но они умерли так давно, — сказал он. — Кто из них выступит с возражениями — спустя столько веков?

Мадлен потребовалось большое усилие, чтобы подавить в себе ярость.

— Ничем не могу вам помочь, господа.

— Но почему? — полутрагическим шепотом возопил Кастемир. — Мы ведь не претендуем на что-либо ценное. Да и потом, скажите по чести, разве каждый исследователь сдает все свои находки местным чиновникам или иному начальству? Вспомните итальянского изыскателя, нажившего состояние на торговле тем, что в Египте прилипло к его рукам.

— Отвратительный факт, — сказала Мадлен, загораясь холодным гневом.

— А почему вы считаете, что он не имел права на то, что сам где-то там откопал? — вскинулся вдруг Халлидей, отбрасывая все правила этикета. — Вы ведь знаете, дай египтянам волю — они тотчас бы продали все свое хваленое прошлое первому европейцу с тугим кошельком. — Он задрал голову, оглядывая колонну. — А эта махина уже красовалась бы в Риме, Лондоне или Париже.

— Это не делает воровство менее отвратительным. — Мадлен, сдвинув брови, поморщилась и подумала: нет, пора уходить.

— У нас есть разрешение местного судьи на вывоз небольшого количества древностей, — быстро проговорил Троубридж. — Можете с ним снестись, если желаете убедиться. Его имя Кариф Нумар… Или Нумир?

— Нумаир, — уточнила Мадлен. — Я его знаю.

— Вот и прекрасно. Разрешение касается лишь мелких вещиц, не востребованных наукой. Ученые ведь разбираются, какие находки им следует сохранить. Мы на них и не претендуем. Нам нужны пустячки, остающиеся после двойной или даже тройной сортировки. — Троубридж прижал ладонь к сердцу. — Мадам, мы совсем не контрабандисты. Мы действуем не тайком, а в открытую, и ничего дурного в наших умыслах нет.

Мадлен на секунду прикрыла глаза. Как вразумить этих юнцов, которыми правят невежество и наивность?

— Сколько с вас взял судья Нумаир? — спросила она.

Мастерз прокашлялся.

— Для таких, как мы, у него невысокая такса. Каждый из нас выложил по двенадцать гиней. Не то что, например, ваш начальник. Он уплатил не менее ста гиней и теперь может вывезти из Египта практически все, что захочет.

— Вот где настоящий грабеж, — пробурчал Халлидей.