Служение Отчизне - [115]

Известно, что каждая фигура выполняется летчиком на безопасной высоте и в определенный отрезок времени, исчисляемый, как правило, секундами. А для того чтобы летчику научиться по-настоящему пилотировать, он должен выполнить тысячи фигур простого, сложного и затем высшего пилотажа. Следовательно, летчик тратит производительно время только в пилотажной зоне, другие же отрезки полета — менее производительны. Следовательно, нужно так спланировать полет, чтобы увеличить время на пилотаж в зоне, так как увеличение производительного времени на 10 процентов дает возможность летчику выполнить на 20 процентов больше фигур пилотажа за час полета. Но этому мешали буквы некоторых положений. Снятие ограничений, замена отжившей методики новой, более прогрессивной сулили значительный эффект. Проверив свои расчеты на практике, я отправился к Главнокомандующему ВВС искать правду.

Павел Степанович Кутахов, первоклассный летчик, смелый воздушный боец, знает цену секундам, все время ищет пути повышения эффективности действий авиации. Недаром его формула «Техника — аэродинамика — тактика — эффективность» вошла в плоть и кровь авиаторов.

Мой доклад сразу заинтересовал его. Посмотрев расчеты, он подошел к миниатюрной школьной доске, установленной в его кабинете, и стал высчитывать, сколько мы сэкономили горючего, ресурса самолетов и двигателей, денег. В заключение поблагодарил за творческий поиск, одобрил нашу инициативу: «Дерзайте, товарищ Скоморохов!» Окрыленный, я возвращался к своим сослуживцам…

Работая над повышением производительности труда, мы вместе с тем совершенствовали методические навыки инструкторского состава — этот очень важный и ответственный элемент в подготовке постоянного и переменного состава. Ведь от инструктора многое зависит. Не случайно каждый из летчиков с благодарностью вспоминает своего инструктора.

Первый в мире космонавт Ю. А. Гагарин всегда с теплотой отзывался о тех, кто дал ему путевку в небо. Методическое мастерство инструктора пока не нашло еще экономической оценки. Со временем этот пробел, видимо, будет устранен, так как высокое методическое мастерство инструктора позволяет подготовить высококвалифицированного летчика с меньшими материальными затратами в училище. Хорошие навыки благотворно влияют на его дальнейшую летную службу.

Боевая часть накладывает свой отпечаток на формирование характера и мастерства летчика. Профессия летчика — творческая, многогранная. О летчиках привыкли судить как о храбрых ребятах. Но этот эпитет крайне бледен и обедняет профессию летчика. Я бы сказал, что храбрость — это не основной показатель высокого класса летчика, а только часть, причем малая, хотя и немаловажная.

Настоящий летчик должен быть высокоэрудированным человеком в различных областях наук, особенно точных, инженерных, отлично знать возможности самолета и мастерски владеть им, а также превосходно ориентироваться во всех сферах действия. Летное мастерство — это большое динамичное искусство, не допускающее, в отличие от живописи, повторного касания кистью для улучшения фигуры. При этом летчик должен быть точен и строг к себе, иначе…

Подполковник Севостьянов — ведущий, старший лейтенант Колесниченко — ведомый. Мастера своего дела, овладели высшим пилотажем на средних и малых высотах, тактически грамотно вели воздушные бои на средних и больших высотах. В этом полете они должны были отработать боевое маневрирование на малых высотах. После взлета ведущий с высоты 100 метров и скорости более 1000 километров в час устремился стрелой ввысь. На высоте 2200 метров положил самолет на «спину» и стал выводить из пикирования в обратном направлении. Ведомый следовал за ним, копируя действия ведущего, и, когда восьмитонный самолет с высоты менее 2 тысяч метров на скорости более 200 метров в секунду понесся к земле, Колесниченко понял: что-то случилось, но вначале не понял что именно. Смотрит: самолет ведущего уже выходит из пикирования, а его машина отвесно несется вниз, и земля стремится поглотить ее. Обычное радостное чувство возвращения на землю сменилось страхом, и во избежание столкновения с землей он более энергично взял ручку управления на себя, доведя перегрузку до предела. Самолет вышел на закритические углы атаки, еще мгновение — и он рухнет на землю. Ценой огромных усилий Колесниченко удержал машину над кронами деревьев. Наблюдающие облегченно вздохнули. Самого страшного не случилось.

…Летчики произвели посадку. Руководящие товарищи сначала сосредоточили свое внимание на ведомом, слишком отчетливо была видна его ошибка, за которую он чисто случайно не заплатил своей жизнью. А почему Колесниченко сделал так, мне никто не ответил. Однако приборы объективного контроля, установленные на самолете, дали полную картину. Колесниченко начал выполнять поворот на горке вслед за самолетом Севостьянова, находясь в это время на 300 метров сзади и на 200 ниже его.

Оказалось, что Севостьянов начал выполнять нисходящую вертикальную фигуру, не обратив внимания, на какой высоте находится ведомый. Теперь уже наши взоры были переведены на ведущего. Оказалось, что именно его действия послужили причиной этой тяжелейшей предпосылки к летному происшествию.