Служение – истинная сущность лидерства - [10]

Внезапно вспомнив о поведении моего сына и о профсоюзной кампании на заводе, я почувствовал, как к моему горлу подступает комок.

– Конечно, – продолжил преподаватель, – большинство разумных людей не станет спорить с тем, что использование авторитета имеет важное значение в семейной жизни. А как насчет благотворительных организаций? Ли, ты служишь пастором в церкви и, должно быть, тебе часто приходится иметь дело с добровольцами?

– Очень часто, – подтвердил пастор.

– И на что лучше реагируют добровольцы – на власть или на авторитет?

Ли рассмеялся.

– Если мы попробуем применить власть по отношению к добровольцам, они у нас надолго не задержатся!

– Вот именно, не задержатся, – продолжил Симеон. – Они станут работать только на ту организацию, которая удовлетворяет их потребности. А теперь перейдем к миру бизнеса. Приходится ли нам иметь дело с добровольцами в мире бизнеса?

Мне пришлось взять минуту на размышление. Первым желанием было сказать: «Какие там могут быть добровольцы?», но слова Симеона заставили меня пересмотреть эту позицию.

– Подумайте об этом. Мы можем взять напрокат руки, ноги и спины людей, а рынок поможет нам определить цену, которую придется за это заплатить. Но разве они не являются добровольцами в самом строгом смысле этого слова? Разве они не вправе уйти от нас? Разве они не могут перейти через улицу к другому нанимателю, который предложит им на полдоллара в час больше? Или даже на полдоллара меньше, если мы уже сидим у них в печенках? Разумеется, могут. А как насчет их сердец, творческих способностей и идей? Разве они не являются именно тем, что можно отдать только по доброй воле? Разве можно приказать человеку быть верным, безупречным, творческим?

– Симеон, мне кажется, вы витаете в облаках, – возразила тренер. – Если не применять власть, люди станут вытирать о нас ноги!

– Вполне возможно, Крис. Но чтобы вы не считали меня человеком «не от мира сего», знайте: я прекрасно понимаю, что иногда мы просто вынуждены применять власть. Когда речь идет о применении к нашим детям старого метода «вколачивания науки в учащегося» или об увольнении нерадивого работника, бывают случаи, когда нам приходится прибегать к власти. Поэтому я считаю, что в ситуациях, когда ее применение становится необходимым, лидеру следует задуматься о том, почему возникла такая потребность. Как правило, нам приходится использовать власть только потому, что мы потеряли авторитет! Или, что еще хуже, у нас этого авторитета никогда не было.

– Но власть – это единственное средство, способное привлечь внимание людей! – продолжал упорствовать сержант.

– Иногда это действительно так, Грег, – согласился преподаватель. – Однако сейчас люди совсем иначе реагируют на власть, чем в прежние времена. Подумайте о том, через что пришлось пройти США за последние тридцать лет. Мы помним 1960-е годы, когда власти и обществу был брошен вызов. Мы были свидетелями злоупотреблений властью в американском правительстве во время Уотергейта, Ирангейта и разных прочих «-гейтов». Мы с возмущением следили за тем, в каких чудовищных скандалах оказались замешаны высокопоставленные лидеры церкви. Мы видели, как высшие военные чины попадались на вранье по поводу резни в Сонгми и применения дефолианта «Эйджент орандж», а теперь беззастенчиво лгут нам о намерениях Ирака. Средства массовой информации и Голливуд открыто изображают лидеров большого бизнеса алчными разрушителями окружающей среды – злодеями, которым никогда нельзя верить. Уверен, что в сегодняшнем обществе скептическое отношение к власть предержащим так высоко, как никогда раньше.

– На прошлой неделе, – вмешался пастор, – я прочитал в журнале «USA Today», что всего тридцать лет назад три четверти граждан Америки заявляли, что доверяют правительству. Сегодняшняя статистика показывает, что эта вера сохранилась лишь у каждого четвертого. Довольно показательный пример, на мой взгляд.

– Все это хорошо и гладко в теории, – снова возразила тренер. – Но если, как вы говорите, авторитет и влияние – это лучший способ добиться результата, тогда как вы представляете процесс завоевания авторитета у совершенно разных людей, с которыми нам приходится иметь дело сегодня?

– Терпение, Крис, терпение, – с улыбкой ответил преподаватель. – Скоро мы до этого дойдем.

Сержант взглянул на стенные часы и заявил:

– Симеон, я захотел высказаться, поэтому, как прилежный ученик, я выскажусь. Не могли бы мы объявить перерыв, чтобы можно было отправиться в столовку?

* * *

Каждый день нам были положены три обильные трапезы – завтрак в 8:15 (после утренней мессы), обед в 12:30 (после полуденной службы) и ужин в 18:00 (после вечерни). Пища была свежей, простой и вкусной. Кушанья подавал приятный услужливый монах, брат Эндрю.

К моему большому удивлению, я умудрился не пропустить ни одного из пяти ежедневных богослужений в течение всей недели в монастыре. Каждый день начинался с утрени в 5:30, за ней следовали месса в 7:30, полуденная служба, вечерня в 17:30 и повечерие в 20:30. Как правило, службы длились от двадцати минут до получаса, а порядок ведения службы немного менялся в зависимости от времени суток. Поначалу службы показались мне скучноватыми, но вскоре я с удивлением заметил, что с нетерпением ожидаю начала каждого следующего богослужения. Службы придавали дням строгую размеренность и предоставляли возможность поразмышлять, на что у меня в последние годы почти никогда не хватало времени.