Служебный роман - [9]

– Юра уже пришел, – сообщила она ему.

– Он сюда заходил. Советовал мне пойти извиниться.

– Толя, не дрейфь! Ты ей хамил в неслужебное время, – ободрила товарища Ольга Петровна. – Она не имеет права тебя уволить. А если попробует, мы тебя через местком восстановим! У нас не капитализм. У нас никого уволить невозможно.

– Действительно, какая муха меня укусила? – риторически вопросил Новосельцев...

В кабинете Калугина нажала на кнопку селектора.

– Вера, зайдите ко мне!

Верочка появилась на пороге кабинета.

– Вера, вы все про всех знаете...

– Такая профессия! – скромно потупилась секретарша.

– Что вы знаете о Новосельцеве?

Верочка, скрыв изумление, посмотрела на Калугину и сказала безапелляционно:

– Недотепа. Холостяк с двумя детьми.

– Как – холостяк? Какие дети? В личном деле это не отражено. – Калугина показала на личное дело Новосельцева.

– А он когда эти бумаги заполнял?.. Вы помните Лизу Леонтьеву из строительного отдела? Такая хорошенькая, светленькая, с косой?.. Сейчас она у нас не работает.

– Не помню, – созналась директор.

– Она была его женой, родила ему двух детей, а потом закрутила... Помните, ревизор к нам ходил... как его фамилия? Помните, с ушами?.. – И Верочка показала, какие большие уши были у ревизора.

– Ее не помню, а ревизора помню.

– Лиза к нему ушла... – увлеченно рассказывала Верочка. – Ну а зачем ревизору чужие дети?

– Как же Леонтьева могла оставить детей? – возмутилась Калугина. – Она же мать!

– В их семье матерью был Новосельцев! Он вообще такой тихий, безобидный, голоса никогда не повысит!

– Я бы не сказала, что он безобидный, – вскользь заметила Калугина и добавила сухо: – Вера, спасибо за информацию...

...Наконец, мобилизовав всю свою волю, Новосельцев встал из-за стола, намереваясь идти к Калугиной.

– Пойду просить прощения!

– Выше голову, Толя! – Ольга Петровна улыбкой поддержала сослуживца.

Пока Новосельцев понуро брел по коридору, в приемной Верочка уже разговаривала по телефону.

– Алена, у тебя какие планы на вечер?.. В какую компанию?.. Там мальчики будут?.. Я теперь женщина одинокая, ты давай меня знакомь!..

В приемную вошел Новосельцев и вежливо поздоровался:

– Здравствуйте, Верочка!

– Новосельцев, держитесь. Старуха сильно вами интересуется. Личное дело затребовала!

– Меня выгоняют с работы! – тоскливо сообщил Новосельцев.

– Вас? За что?

– За хулиганство!

Верочка растерялась и не нашла слов.

– Спросите, – в голосе Новосельцева прозвучала надежда, – может, она меня не примет?

Верочка проследовала в кабинет начальства.

– Тут пришел Новосельцев!

Калугина вздрогнула:

– Я его не вызывала!

Верочка поняла ее с полуслова:

– Я ему скажу, что вы заняты.

– Нет, это неудобно, – вздохнула Людмила Прокофьевна. – Пусть войдет!

Верочка вернулась в приемную, обратилась к Новосельцеву:

– Входите.

– Как она? – опасливо спросил Анатолий Ефремович.

Верочка скорчила сочувственную гримасу.

– Доброе утро, Людмила Прокофьевна! – запинаясь от волнения, пролепетал Новосельцев в дверях. – Извините... вчера... меня муха укусила!..

– Садитесь, Анатолий Ефремович! – официально предложила Калугина.

– Спасибо, – но сесть Новосельцев не решился.

– Вчера вы заявили, что во мне нет ничего человечес кого.

– Мало ли что я нес? – с готовностью оплевал себя Новосельцев. – На меня не надо обращать внимания.

– Нет, надо, – жестко сказала Людмила Прокофьевна. – Потому что вы являетесь выразителем мнения определенных слоев нашего коллектива.

– Неужели? – искренне поразился Новосельцев.

– Вчера вы меня публично оклеветали! Все, что вы говорили, – ложь! Я с вами не согласна!

– Я тоже с собой не согласен! – отмежевался от самого себя Анатолий Ефремович.

– Вы утверждали, что я черствая, – продолжала Калугина.

– Вы мягкая! – поспешно возразил Новосельцев.

– Бездушная...

– Вы сердечная! – мгновенно соврал он.

– Бесчеловечная... – вспомнила начальница.

– Вы душевная! – оправдывался подчиненный.

– Сухая...

– Вы мокрая... – Новосельцев в ужасе осекся.

– Перестаньте надо мной издеваться! – в бешенстве заорала Калугина.

– Наоборот, я перед вами преклоняюсь. Я не хотел сказать «мокрая», это у меня случайно получилось, я хотел сказать «добрая»! – затюканный Новосельцев не знал, как выпутаться из этой злосчастной ситуации.

– За что вы меня ненавидите? Что я вам такого сделала? – простонала Людмила Прокофьевна.

– С чего вы взяли? – принялся утешать ее Новосельцев. – Все вас так любят, все души в вас не чают, гордятся вами. А если вы кого вызываете, то к вам в кабинет идут, как на праздник.

Утешения Новосельцева произвели обратный эффект. Калугина залилась слезами.

– Людмила Прокофьевна... – растерялся Новосельцев. – Перестаньте, ну, пожалуйста... вам плакать не положено!

Калугина заревела еще сильнее. Новосельцев схватил графин, налил в стакан воду, но, прежде чем дать Калугиной, спохватился и нажал кнопку селектора.

– Верочка, в графине вода кипяченая?

– Кипяченая! – послышался удивленный голос секретарши.

Тогда Новосельцев протянул Калугиной стакан с водой, но она отодвинула его руку.

– Успокойтесь, Людмила Прокофьевна... пожалуйста... я просто не знаю, что мне с вами делать.

Калугина продолжала рыдать.