Служебный гороскоп - [29]

По ночам апостол подолгу лежал без сна. Размышлял: хорошо ли возводить рай руками чертей? С одной стороны, это прямое нарушение инструкции, но с другой — время ли заниматься чистоплюйством, коли вот-вот должна нагрянуть приемная комиссия, а еще не сделано и то, и се. Всевышнему легко директивы издавать, продиктовал — и баста. Идеализм сплошной, а ты выйди на место, окунись в гущу жизни, тогда увидишь, что действительность далеко не такая, как бумага. Всевышний хоть и великий, но теоретик, а я практик. И для меня главное — построить рай, а какими средствами, так ли уж это важно?

Постепенно он выдвигал тех, кто в шляпах, на руководящие должности, делал их своей правой рукой, отдавал им ключевые позиции на стройке вместе с ключами, чертенята медленно, но верно выпирали со стройки ангелов, оттирали их плечами, бодали рогами, пугали хвостами. Ангелы в ужасе брали расчет, бежали куда глаза глядят без выходного пособия, дошло до того, что уволился главный конструктор, автор проекта рая, с чертями не сработался. На его место был взят гражданин Вельзевулов, который вошел в отдел кадров как к себе домой, даже не укрыв рога шляпой и поигрывая хвостом, словно плеткой. Он забросил копыто на копыто, развалясь в кресле.

Апостол Петр даже опешил от такой наглости.

— Ты кто еси?

— Диавол, — ответил гость, не таясь.

— Чего от меня жаждешь?

— Слыхал, вакансия у тебя, главным конструктором быть желаю.

Апостол глотал валидол пригоршнями. Гражданин Вельзевулов в ожидании, пока начальство оклемается, все вертел своим поганым хвостом, раскручивал его будто веревку, а иногда сооружал из него подобие петли, будто приглашал в нее лезть.

— В сроки сдашь?

— Ей-богу…

— Ты как клянешься, нечистая сила!

— Ей-дьяволу! Какая разница!

Воистину, с приходом нового главного стройка забурлила. Чертенята вкалывали даже по ночам, вернее, по ночам-то они в основном-то и работали, тогда как с рассветом неизвестно куда исчезали, но и за ночь успевали натворить очень многое.

Ночи апостола Петра стали еще тревожнее. Мысли путались. Душевные муки брали за горло. Можно ли делать доброе дело недобрыми руками? Возможно ли отстаивать правду всеми неправдами? На объекте остался трудиться всего один ангел, кладовщик, но и тому пришлось замаскироваться, надеть шляпу да приклеить хвост, корчить рожицы да выражаться по матушке. Иначе бы его тоже выжили. Успокаивал себя Петр лишь главным аргументом: вот-вот будет стоять готовенький рай. И так ли уж будет для них важно, кто возвел этот санаторий — черти ли, ангелы ли?

Закутавшись в эту мысль, как в теплое одеяло, Петр засыпал, будто невинное дитя.

И настал день, когда вошел главный конструктор с наглой ухмылочкой и доложил:

— Все.

— Что «все»?

— Готов объект.

— Ну! На неделю раньше срока! Вот молодец!

Апостол так обрадовался, что тут же облобызал главного конструктора, правда, после сплюнул.

На другой день с вышестоящего облака спустилась приемная комиссия. Возглавил ее сам всевышний. Был он в отличном настроении, изволил пожать апостолу Петру крылышко. Накануне прибытия комиссии Петр приказал чертенятам попрятаться, на глаза всевышнему не лезть, разрешил на торжествах быть лишь главному конструктору, поскольку кто-то должен показать объект комиссии, сам апостол в этих тонкостях не разбирался. По такому случаю главному конструктору сшили белоснежный хитон до пят, чтобы укрыть копыта, хвост прикрутили проволокой к туловищу, рога начисто спилили, а чтоб не вонял серой, вылили на него ведро ладана.

Всевышний милостиво допустил главного конструктора к ручке, гражданин Вельзевулов так к ней присосался, что всю руку искусал, еле отодрали.

— Истинно верует, — пояснил апостол Петр, исподтишка демонстрируя главному конструктору свой кулак.

Пошли на объект. Там всевышний увидел гигантские котлы, в них что-то чавкало и переливалось, качались стрелки на приборах, указуя перепад температур, в кучах лежала смола, чуть дальше стояли огромные раскаленные сковородки, такие горячие, что хотелось лизнуть их языком. Здесь же был набор всевозможных пыток: «испанские сапоги», розги, гильотина, прочий ассортимент. В саду вместо роз росли шипы, на деревьях вместо плодов пустые бутылки, всюду наплевано, накурено.

Всевышний схватил апостола за грудки:

— Ты что построил, такой-сякой?

— А что? А что?

— Ты что мне вместо рая подсунул?

— Что?

Апостол прикидывался. Он давно уже все понял. Обвели его треклятые чертенята, обмишурили. Возвели ад вместо рая. Апостол бубнил:

— Ну и что? Пусть. Зато в сроки. А рай бы мы не успели.

— В сроки, но ведь ад! — кричал всевышний. — Где твой главный конструктор? Живо его сюда, я его сейчас перекрещу.

Хватились, а главный конструктор уже на заборе сидит, рожи строит, даже рога, сволочь, успел отрастить.

— Вельзевул! — ахнул всевышний, но даже крест не успел сотворить, ссыпался дьявол за территорию, в какую-то нору юркнул. Лишь серой навонял. Всевышний отчихался и сказал: — Беда! Ну и беда! Я ведь по всему свету раструбил: рай готов, к нам уже праведники едут. Что будем делать?

Апостол Петр буркнул:

— Рай, ад… все это относительно. Зависит от мировоззрения.