Служба в потешных войсках ХХ века - [75]

Чувствительность его повышалась многократно. Анатолий проделывал с ним опыт, когда Морозов стоял у двери перед прыжком. Стоило чуть-чуть дотронуться пальцем до парашюта, и он мгновенно реагировал на это, оглядываясь. Но желание заработать больше денег и подняться по службе было у него настолько высоким, что он преодолевал страх.

Впоследствии это сыграло с ним трагическую шутку, повлекшую за собой смерть людей, а ему повышение по службе. Как тренер он ничего спортсменам не давал, так как они умели и знали гораздо больше его.

А он регистрировал результаты. Андреев тоже не вмешивался в тренировочный процесс, наверное считая, некорректным делать то, что он считал для себя любительством.

Нужно сказать, что даже в сборной Союза спортсмены иногда превосходили своих тренеров по умению и знаниям, и тем оставалось фиксировать результаты и поддерживать моральный настрой.

Появилось очень много замечательных ребят по своим общечеловеческим и спортивным качествам. Общение с ними доставляло удовольствие, и несмотря на то, что все они были конкурентами в спорте, в команде ВДВ царила атмосфера дружбы, а может быть и братства.

ВДВ в те времена состоял из семи дивизий: Тульской, Каунасской, Псковской, Костромской, Витебской, Дальневосточной и Островской учебной, в которой первогодки обучались сложным армейским специальностям, а затем распределялись в другие дивизии. Несомненным фаворитом считалась команда Костромской дивизии, с Мастерами спорта Владимиром Бессоновым и Николаем Соболевым. Володя Бессонов, небольшого роста, круглолицый обладал весёлым характером, тонким юмором, прекрасно фотографировал и благодаря ему у Анатолия осталось много фотографий, составляющих особую ценность среди тысяч фотографий которые позже он делал сам.

В прошлом году Бессонов отличился на всесоюзных соревнованиях в составе команды ВДВ (на которые Отян не попал из-за своей службы в штукатурных войсках), где завоевал серебренную медаль по одному из видов программы и стал Мастером спорта. И это будучи солдатом-первогодком.

Коля Соболев, высокий парень, сибиряк, уравновешенный, спокойный, с курчавыми волосами на большой длинной голове служил третий год, и мечтал скорее демобилизоваться и уехать к себе на родину, в Сибирь, где он ещё до армии работал в пожарной авиации.

Во всей команде ВДВ было десять ребят, которые служили последний год и стремились скорее, как и все срочники, демобилизоваться.

Во время обеда в офицерской столовой, которая была заполнена наполовину спортсменами, наполовину офицерами, вошёл полковник Щербаков. Он держал в руках письмо и, подняв его кверху, обратился к Отяну:

– Если бы ты не обедал, я бы тебя заставил танцевать. Вот тебе письмо от очередной поклонницы.

Весь зал обернулся в сторону Отяна, улыбаясь с определённым значением, но тот не смутился, понимая, что письмо пришло от жены и его передали Щербакову из эскадрильи.

 Взяв в руки запечатанный конверт, Отян увидел незнакомый, и по всей вероятности, женский почерк. Письмо отправили на адрес штаба дивизии, а именно: г. Тула, вч 55599, Анатолию Отяну. Анатолий почувствовал какую-то интригу и открыл конверт. В нём было коротенькое в несколько строчек письмецо: (орфография сохранена)

"Уважаемый Анатолий здравствуйте. Миня зовут Виалета. Я ваша болельшица. Я увидела вашу фотографию в журнале совецский воин и вы мне сразу понравились. Я щас отдыхаю в соседним доме отдыха и хочу с вами познакомится паближе. Я сегодни буду в беседке возли тенисной площатки в 9 часов вечера. Если хочишь приходи".

С Отяном за столом сидели солдаты первогодки, одесситы, которые служили в комендантской роте при штабе дивизии: Володя Шарапов и Шурик Карпенко. Оба они себя сами назвали "Слоны", и только так и обращались друг к другу. Естественно, все другие тоже их называли слонами. Отян имел неосторожность показать письмо Шарапову. Тот был экспансивный хлопец и стал неприлично хохотать на всю столовую.

Шурик был более сдержан, но тоже громко смеялся (одесситы), и все сидящие в столовой тоже начали смеяться, даже не зная причины смеха.

Когда эта истерика окончилась, письмо пошло по рукам, вызывая уже очередную волну смеха, правда, затихающую.

Я объявил, что никуда не пойду на встречу со жлобыхой, но мне начали давать советы убеждать, что это розыгрыш. Дом отдыха Хомяково принадлежит Министерству Обороны и путёвки сюда могут получить только жёны военнослужащих или служащие Советской армии, работающие по договору. (Женщины тогда ещё не служили).

– Сходил бы ты, Толя, она же пишет "Если хочешь". А мы знаем, что ты хочешь. Га-га-га!

– Вам бы только га-га. Слушай, Вова, – обратился Отян к Шарапову:

– Ты недавно говорил, что соскучился по женщинам, вот бы и сходил.

– Во-первых, эта знает тебя по фотографии, а во-вторых это, наверное, людоедка Эллочка, а с ней даже Остап Бедер не спал.

– Просто Ильф с Петровым об этом не написали.

Шарапов до армии состоял членом клуба "Двенадцати стульев" и шпарил наизусть куски из великого романа.

Но Отяна это письмо заинтриговало.

Нельзя сказать, что Отян был пуританином. Ему всегда нравились красивые женщины, но это не значило, по его мнению, что они должны срочно быть его. Но в данном случае ему было интересно.. Это была его поклонница, которых он никогда до этого (кстати, и после этого) не имел.