Слушай, тюрьма! - [16]

Сейчас не время собирания смокв, и мы пока оделись листьями, как та смоковница, которая стала бесплодной. Ибо листья - тоже своеобразный плод. Листья - форма, одежда, но ими нельзя насытить, а Господь возалкал, когда подошел к смоковнице, Он хотел насытиться ее плодами.

Мы сохраним форму, богослужение, иконы, храмы. Мы будем крестить и отпевать. Пусть будет полухристианство, обновленчество, неохристианство, комфортное христианство. Как его ни назови, главное, чтобы оно было в безопасности. Плетью обуха не перешибешь. Благословите, Владыко, собрать с репейника смоквы!

Форма может стать поруганием смысла. Когда священнику Дмитрию Дудко за его показа-ния, в которых он утверждал, что у нас не было новомучеников, было разрешено Причастие, Чашу, по его рассказам, ему поднес следователь. Когда перед Ванкуверской международной религиозной конференцией нужно было предать гласности, что священник Глеб (Якунин) был причащен в лагере, к нему поехал секретарь митрополита Ювеналия. В другом случае другому священнику было отказано в разрешении поехать в ссылку - в то время не предвиделось международной конференции.

Как известно, компромисс со злом укрепляет зло, полуправда есть поругание правды, а полухристианство - поругание христианства. Это не подлежит человеческому суду. Это - не суд. Это спор с собой. Я сужу себя. Мне важно сейчас не только понять, но и раскрыть суть той духовности, которую я назвала сначала "перекосом в сознании", затем "ветхозаветной верой", затем - "сергианством". Неужели же были правы наши оппоненты? Их доводы мы слышали не раз на нашем пути поисков Церкви. Это - не Церковь, на ней нет благодати, ее епископы и священники в "порабощении у мира, они куплены..." - слышали мы десятки раз.

Вы куплены дорогою ценой; не делайтесь рабами человеков (I Кор. 7, 23), - предупреждает нас Апостол Павел.

Нет, это невозможно. Церковь - выше священников и епископов, она непогрешима в своей святости. Это человеческие немощи, мы все грешны, их надо покрыть любовью... - отвечали мы. Для нас невозможно отдать свою надежду. Если это не Церковь, где и как ее найти? И если бы она была в пустыне или в катакомбах, разве для нас была бы открыта ее дверь?

Мы не только спорим с теми, кто хочет забрать у нас найденное благо, мы не только разрываем с ними отношения, мы пишем об этом статьи, романы, мы защищаем нашу любовь к Церкви.

"Прежде чем делать, надо быть", - повторяю я в статье (посвященной защите Церкви) чье-то изречение. И эта статья войдет обвинением в приговор суда. Но что значит быть?

И когда мы узнаем, что мы уже есть, и что нам тогда делать? Сейчас не время собирания смокв. Господь в Евангелии от Луки (13, 6-9) рассказывает притчу, как хозяин виноградника решил срубить бесплодную смоковницу, ибо третий год не мог сыскать на ней плода, но виноградарь сказал ему: оставь ее и на этот год, пока я окопаю ее и обложу навозом, - не принесет ли плода; если же нет, то в следующий год срубишь ее.

Значит, время дано только на то, чтобы созрел плод. Дерево узнается по плодам его, - говорит Господь. Он не сразу проклинает, обрекая на бесплодие. Он ждет... Мы подождем, защищаю я свою Церковь.

Это спор с собой, я должна понять, откуда возник этот страх, тот мучительный ужас перед вратами ада.

У страха нет природы. Он рождается или в безбожной пустоте или в умозрительной философской вере.

Вера - не интуиция, а сознательное житие.

Надо родиться заново, родиться свыше, - говорит Господь Никодиму (Иоан. 3, 3), родиться огнем в тот мир, который реален, выйдя из того, что навязан миродержцем, князем мира сего, цель которого извратить сознание, подменить христианство неохристианством, лжехристианством, полухристианством, внушая ложную мысль о власти мира над человеком.

В христианстве не бытие определяет сознание, а сознание, вера определяют бытие. У первохристиан была другая картина мира, чем у нас. Члены первохристианской Церкви обладали сознанием, которое Отцы называют ведением, они знали мир иным, чем мы. Поэтому та истинная, раннехристианская апостольская церковь так далека от "исторических" христианских церквей.

Картина мира, утвердившаяся в нашем сознании, мешает вере, делая ее умозрительной, философской, подменяя ее интуицией. Поэтому при столкновении с вратами ада она становится бессильной. Это духовное бессилие - плод компромисса с миром. Слушай слово, народ мой: готовьтесь на брань, и среди бедствий будьте как пришельцы земли. Продающий пусть будет как собирающийся в бегство, и покупающий - как готовящийся на погибель; торгующий - как не ожидающий никакой прибыли, и строящий дом - как не надеющийся жить в нем (3 Езд. 16, 41-43).

У страха нет природы, он возникает в пустоте. Се, оставляется вам дом ваш пуст... (Мф. 23, 38).

Мир хотел уничтожить Бога, создавшего мир. Миродержец хотел убить Бога и научил предавать его. Он хотел уничтожить учеников Его и научил предавать их.

Он убивал их способами, которые превосходят человеческое разумение о жестокости. С них сдирали кожу, бросали лютым зверям, жгли в огне, рвали тела железными когтями, прибивали к крестам, влачили по земле, топили, расстреливали, усекали главы. Но чем больше их мучили за веру в Бога, тем сильней они верили в Него и любили Его. Это закон христианства, он дарован Богом, его никому не удавалось и не удается отменить.