Слушай свое сердце - [7]

Делла удивленно взглянула на него.

– Как это мило, дядя Эдвард, что вы сделали мне такой изысканный комплимент, но я спрашиваю себя – почему именно сейчас?

Они подошли к двери его кабинета, и дядя убрал руку с ее плеча.

– Именно об этом я и хочу с тобой поговорить, моя дорогая Делла.

Они вошли в комнату.

Как Делла и ожидала, дядя остановился перед камином – как бывало всегда, когда он обсуждал что-либо важное. Зимой камин согревал и давал тепло, но сейчас в нем стояли цветы, своими яркими красками вносившие оживление в строгую атмосферу кабинета.

Делла опустилась в одно из кресел, стоявших перед дядей.

Глядя на него, она подумала, что, несмотря на возраст, он по-прежнему очень привлекательный мужчина. Чувствовалась в нем некая властность и значительность, чего, впрочем, следовало ожидать после стольких лет выдающейся карьеры.

Волосы его хотя и поседели, но все еще оставались густыми, у него не было даже намека на лысину.

Стоя на фоне великолепной картины Стаббса[2], на которой были изображены лошади, он выглядел именно так, решила она, как должен выглядеть истый англичанин, и даже в своем возрасте он дал бы фору многочисленным соперникам.

Хотя она уже сидела в кресле, лорд Лейден продолжал хранить молчание.

– Что вас беспокоит, дядя Эдвард? – негромко спросила Делла. – Не понимаю, почему его светлость должен докучать вам своими проблемами.

Лорд Лейден улыбнулся.

– Как тебе известно, моя дорогая, он рассчитывает, что я решу их вместо него. Но на сей раз одна из его проблем непосредственно касается тебя.

Делла изумилась.

– Касается меня! Но почему именно меня и в чем она заключается?

Воспоследовала долгая пауза, прежде чем лорд Лейден ответил:

– Джейсон вернулся домой.

Глава вторая

Потеряв дар речи, Делла ошеломленно уставилась на дядю.

– Джейсон вернулся домой! – воскликнула она. – Но я не верю этому.

– Это правда, и я подозревал, что ты будешь удивлена.

– Я поражена до глубины души. Но почему он вернулся после стольких лет?

Они говорили о сыне герцога, графе Ранноке, который последние пять лет жил во Франции.

Джейсон всегда отличался некоторой беспутностью и даже вульгарностью.

Став старше, он, невзирая на мольбы отца и прочих родственников остепениться, наотрез отказался внять их совету. Поселившись в Лондоне, он проводил время в обществе самых фривольных и сомнительных красавиц высшего света.

Затем он отправился в Париж, и рассказы о приемах, которые он закатывал, и женщинах, в честь которых он их давал, стали притчей во языцех для его родственников и друзей. Досужие языки из района Мэйфэйр неизменно выбирали его объектом для своих сплетен.

Пожалуй, один только лорд Лейден знал, насколько глубоко ранило герцога поведение его единственного сына и наследника.

Хотя он, разумеется, перепробовал все возможные способы, чтобы заставить Джейсона образумиться и вести себя более подобающим образом.

Разумеется, он предлагал ему жениться и обзавестись семьей.

В случае если Джейсон окажется глух и к этой просьбе отца, титул и поместье после смерти герцога перейдут какому-то дальнему кузену, который тоже был холостяком и почти ровесником герцога.

Казалось, что герцогство будет утеряно навсегда и графа Раннока ждет незавидное будущее, хотя титул вот уже несколько веков передавался из поколения в поколение со времени битвы при Азенкуре.

Сказать, что герцог гордился своей родословной, – значило не сказать ничего. Для него она была священной.

Он потратил всю жизнь на то, чтобы Вуд-холл и поместье процветали, и собрал всевозможные портреты своих многочисленных предков.

У герцога имелось множество родственников, но наследником по прямой линии был один только Джейсон.

А того с самого рождения преследовали неприятности.

Он рос угрюмым, раздражительным, болезненным ребенком, ставшим почти неуправляемым с годами. Когда его отправили в Итон, он вел себя там настолько дурно, что директор грозился отчислить его.

Как и следовало ожидать, стоило Джейсону появиться в обществе, как женщины стали осаждать его, домогаясь его титула и денег.

Однако же в качестве наперсниц он выбирал себе самых эпатажных и скандальных особ, и напрасно герцог умолял его респектабельных друзей приглашать сына на свои приемы и балы – тот наотрез отказывался их посещать.

Но даже если ему и случалось принять приглашение, вел он себя столь возмутительным образом, что те зарекались приглашать его впредь.

Так что в некотором роде все вздохнули с облегчением, когда он покинул Англию, заявив, что Лондон ему прискучил, и купил дом в Париже.

Впрочем, слухи о его похождениях во Франции регулярно доходили на родину, и герцог не мог не слышать их.

Делла прекрасно знала, что герцог регулярно наведывался к ее дяде, повествуя об очередной возмутительной выходке сына, причем временами, как ей казалось, он был готов расплакаться от отчаяния.

То, что Джейсон жил в постоянных долгах, не имело особого значения, поскольку герцог желал, чтобы он женился на какой-нибудь респектабельной молодой леди и принял на себя управление поместьем.

Ответ Джейсона был совершенно ясным и недвусмысленным.

Его не интересовала ни жизнь в деревне, ни тамошние развлечения.