Слушатель - [19]

— Ну же, — подтолкнула Джинджер. — И еще рукава рубашки закатай.

— Хорошо, — ответил он.

Он направился к своему новому «Паккарду» с револьвером в руке. Его сердце окутало странное чувство безмятежности, разум фокусировался на чем-то принципиально новом, а в сознании стучала мысль, что ему действительно повезло. Все его мечты могли исполниться — они уже начинали исполняться в эту самую минуту. Но до этого ему предстояло выполнить кое-какую грязную работенку.

4

Джон Партлоу лежал на спине, изучая потрескавшийся потолок над кроватью, куря сигарету, и изредка бросая взгляд на лампу, стоящую на прикроватной тумбе. Обыкновенно он не возражал против темноты, но сегодня предпочел рассеять ее тусклым светом — без него она казалась какой-то особенно густой. Время едва перевалило за полночь, и Партлоу никак не мог уснуть: ему казалось, он все еще слышит эхо пистолетного выстрела, убившего Ханикатта. Вдобавок у него не шел из головы разговор, состоявшийся с Джинджер — или как там ее на самом деле зовут? — в «Паккарде», когда они убирались прочь с места убийства. Партлоу не мог не отметить удивительный контраст ее внешности с характером: для такой горячей красотки она была холоднее льда.

Он никогда прежде не встречал такую женщину, как она — которая могла бы так хорошо контролировать свои эмоции, а убийство хладнокровно называть желанием самой жертвы освободиться от хилого увядающего тела. Партлоу не знал, что за колдовство витало вокруг этой женщины, но, познакомившись с нею в тот же день, он, повинуясь ее воле, почти без колебаний убил для нее человека.

Ему даже приходила в голову мысль, что ее особых чар, скорее всего, не смог разгадать еще ни один человек.

— Когда копы установят его личность, — нервно произнес Партлоу на пути к пансионату, крепко сжав руками руль «Паккарда», — тебя объявят в розыск. А твое имя на всех плакатах с вашими шоу.

— Там имя Джинджер ЛаФранс, — безразлично ответила она. — Они не будут искать Лану Кей Райли.

— Это твое настоящее имя?

— Нет, но и оно сработает.

— Так как же твое настоящее имя?

Издав звук, отдаленно напоминавший презрительный смешок, она опустила окно и показательно выставила в него локоть, словно собиралась надавать по ребрам всему проносящемуся снаружи миру.

— Значит, хочешь знать, как меня зовут, Золотко? — она хмыкнула. — Имя — это то, что связывает тебя. Зная его, люди думают, что могут управлять тобой. Ты и я… мы похожи, тебе так не кажется?

— И чем же?

— Мы не хотим, чтобы нами управляли, — сказала она, и для него это имело наибольший смысл из всего, что он когда-либо слышал в своей жизни.

— Итак, — продолжала она, пока он переваривал сказанную ею истину, — когда мы доберемся до места, припаркуйся позади дома, там как раз большая лужайка. Ты зайдешь, а я войду вслед за тобой минут через десять.

— Можно и меньше.

— И так сойдет. Утром просто довези меня до Шривпорта, высади на углу Техас- и Эдвардс-Стрит, и мы с тобой квиты.

Он помолчал несколько мгновений и спросил:

— Вот так просто, да?

— Ну да. Проще простого, — ответила она, и ее голос прозвучал настолько легко и беззаботно, как будто за последние полчаса она сбросила с плеч вес всего мира.

… Лежа на кровати в своей небольшой комнате с тлеющей сигаретой, зажатой меж пальцев, и рассматривая сквозь ее дымку на внутренней стороне двери канареечно-желтую наклейку, гласящую «Не курить», Партлоу не чувствовал ничего, кроме легкости. Ключ от «Паккарда» лежал на комоде рядом с его кошельком, внутри которого находился его только что полученный заработок. Все, что он должен был сделать утром, это сказать Невинсам, что возвращается в Шривпорт с Ханикаттом и его ассистенткой, и предупредить Генри Балларда в гараже, что вернется за «Оклендом» через пару дней, но прямо сейчас он заберет из багажника коробку с Библиями. А после они отправятся в Шривпорт вместе с Джинджер ЛаФранс на его новом «Паккарде».

Проще простого. Ведь так?

Он стряхнул пепел в стакан, стоящий на тумбочке и подумал о том, что старуха Невинс, вероятно, подняла бы много шума, застав его за курением, но сейчас ему было на это плевать. Надо думать, Хильда Невинс будет рада его отъезду не меньше, чем отъезду дока и его ассистентки в красном. Эта старая карга будет наслаждаться видом того, как нежелательные постояльцы уносят свои задницы прочь из Стоунфилда.

Золотко. Он вспомнил о том, как Джинджер повадилась называть его, и отчего-то понял, что ему приятно это прозвище — особенно в ее исполнении. Пожалуй, он оставит его себе на некоторое время. Продолжая размышлять, он мысленно сделал себе пометку никогда больше сюда не возвращаться. И пусть «Окленд» достается Балларду — надо думать, он спокойно загонит его кому-нибудь.

Шло время, а сон все не желал окутать его. Партлоу не мог изгнать из памяти картины, воскресавшие перед ним снова и снова. Выстрел… конвульсии умирающего Ханикатта… струйка дыма, поднимающаяся из отверстия в одеяле. Но ведь фактически это действительно было не убийство — это больше походило на избавление больной собаки от страданий! Будь проклята Джинджер ЛаФранс, но в ее словах на этот счет крылось слишком много смысла: уж лучше смерть, чем жизнь в условиях полнейшей деградации мозга! Ведь чем еще зарабатывать мошеннику, кроме остроты ума? Когда разум разрушен возрастом и полон дыр — что тогда остается для жизни? Ничего. По сути, это уже и не жизнь, это медленное падение в забвение — к небытию. Партлоу надеялся, что если когда-нибудь старость и его лишит возможности разумно мыслить, отыщется добряк, который всадит ему пулю в голову так же чисто, как он сам сделал это с доком Ханикаттом.