Слуньские водопады - [2]

В те времена скорый поезд из Вены шел до Земмеринга около двух часов по пустынной местности. Называлась она Штайнфельд. Харриэт читала. Клейтону удалось раздобыть у портье отеля, в котором они останавливались в Вене, номер «Таймса» двухдневной давности. Этот портье, собственно, и наметил маршрут путешествия для молодоженов. Звали его Андреас Милонич, он был далматинец родом с острова Крк, сын хорватского моряка. Господин Андреас был очень хорош собою — Харриэт уверяла, что школьницей она именно такими представляла себе древних римлян, — и превосходно говорил по-английски. Его отец, капитан, тоже свободно владевший этим языком, позаботился, чтобы сын с детских лет изучал его. Милонич-младший на этом поприще значительно превзошел своего отца, кроме итальянского, французского (и конечно же, немецкого, как отец), он знал еще латынь и древнегреческий, ибо посещал гимназию в Загребе и хорошо сдал экзамены на аттестат зрелости. Затем он стал изучать гостиничное дело просто из любви к этой профессии. Весьма перспективный портье! Отец его, дипломированный капитан дальнего плавания и с самой юности один из лучших знатоков всех островков и утесов вдоль побережья Далмации, всех каналов и проток, — итак, отец, тогда уже очень пожилой человек, выйдя на пенсию, предпринял оригинальное путешествие. Дела, связанные с наследством, привели его в Брегенц в Форарльберге. Там, за табльдотом, разговорившись с каким-то незнакомым человеком, он вскользь упомянул, откуда он родом и чем в свое время занимался. Последнее, видимо, не только заинтересовало, но и взволновало его собеседника. Тот отрекомендовался как человек, имеющий самое прямое отношение к пароходной компании, грузовым перевозкам и верфям на Боденском озере, более того, он оказался владельцем трех больших пассажирских пароходов — и тут же принялся уговаривать Милонича, который, видимо, пришелся ему по душе, перебраться в Брегенц. Очень, мол, трудно найти хороших капитанов на эти пароходы, а они абсолютно необходимы для плавания в водах Боденского озера, отнюдь не всегда безобидного. В результате старик Милонич плавал теперь по Боденскому озеру и был доволен жизнью, как никогда.

Тем временем в Вене Милонич-младший, преуспевающий сын преуспевшего отца, предложил мистеру и миссис Клейтон маршрут путешествия, какой мог предложить только досконально знающий эти края человек. В его маршруте назывались пункты, о которых даже многие австрийцы сроду не слыхивали.

Когда поезд, простояв минут десять на какой-то станции, снова тронулся в путь, Роберт и Харриэт вскоре заметили, что он идет в гору. Местность уже не была плоской. По другую сторону широкой долины показались заросшие лесом горы. Пассажиры слышали, как паровоз, часто-часто пыхтя, спускает пар. Поезд шел бойко и безостановочно. Справа, через раскрытую дверь купе и окно в коридоре, виден был только крутой откос, поросший кустарником и лесом. Клейтон слегка отклонился влево, окинул взором долину до самых гор, потом глянул вперед и заметил, что поезд, повторяя мягкие изгибы железнодорожного полотна, поднимается по этому откосу. Сейчас ему стала видна и передняя часть машины. Большой, тяжелый локомотив работал изо всех сил, воздух был свеж, несмотря на дым, а стук колес гулко отдавался в горах. Повернувшись в другую сторону, Клейтон увидел в конце состава второй огромный локомотив, он не тянул поезд, а толкал его. Из трубы с грохотом выходил столб пара, белизну которого мутили темные клубы дыма.

Горы вдали вырастали с минуты на минуту. Опять станция. Вернее, полустанок. Множество пассажиров вышли из вагона; Клейтону показалось, что все это люди из высших слоев общества, господа и дамы, первые с небрежно переброшенными через плечо дорожными сумками, вторые с элегантными баулами; мимо его окна как раз проехала тележка, груженная желтыми чемоданами и плоскими несессерами. Кое-кого из этих господ встречали: радостные возгласы, рукопожатия, смех. Откуда ни возьмись на перроне замелькали фуражки портье различных отелей.

Харриэт продолжала сидеть в своем уголке. Клейтон стоял у окна, здесь на него повеяло чем-то родным, но почему, собственно? В Англии нет железнодорожных станций в горах, разве что в Шотландии, но там он никогда не бывал. Перрон опустел. Поезд мягко тронулся с места. Клейтон глянул вперед и обнаружил, что железнодорожное полотно сворачивает влево. Едва он увидел мост, к которому они приближались, как земля рядом с рельсами куда-то исчезла: теперь они ехали по огромной арке на невероятной высоте, а под ними простиралась почти необозримая равнина и дорога, прорезавшая ее.

Когда они проехали по мосту, Роберт не вернулся на свое место рядом с Харриэт.

Казалось, они поднимаются по винтовой лестнице на крышу какого-то здания. В мгновения, когда поезд пролетал участки моста, огороженные стеной, перед глазами всякий раз возникали новые картины, часто, впрочем, проглатываемые или скрываемые темнотою туннеля. Клейтону казалось, что они уже невесть на какой высоте, но поезд взбирался еще выше. Теперь взору Клейтона открылся тот отрезок пути, который они только что проехали. Пропасти рядом с железнодорожным полотном становились все отвеснее, глубже, а когда они ехали по некоему подобию открытой галереи, ограждение ее так и мелькало под шипение паровоза. На следующем изгибе он уже видел, как оба локомотива, впереди и сзади, грохоча выбрасывали вверх столбы пара.