Слухи - [27]

— Благодарю вас, — ответила она. — Правда, должна вас попросить не фамильярничать. Мое имя — Диана.

Барнард наклонил голову, словно говоря: «Как вам угодно», — и тогда Диана приняла его протянутую руку.

12

Трансатлантическая телеграмма от телеграфной компании „Вестерн Юнион" Уиллу Келлеру прибыла по адресу: Калифорния, Сан-Педро, Мейн-стрит, 25, в 1.25 дня, в воскресенье, 17 декабря 1899 года

«Генри не влюблен, разве что в Пенелопу, — думаю, я была очень эгоистична — двое слуг уволились — денег совсем нет — мама не встает с постели — она нездорова, и я не знаю, что делать, — помоги мне — Д.»

Обед, который подала в тот вечер Элизабет, был роскошным по сравнению с консервированными бобами, к которым вчера вечером едва притронулись. Во-первых, на обед было настоящее мясо — бифштексы, купленные в тот день в городе, жареный картофель и уолдорфский салат. Элизабет пошла и лично купила всю эту провизию сегодня днем. Она нарочито избегала почты, которая прежде была единственной целью ее походов в город.

— Вы получили сегодня письмо, миссис Келлер? — спросили ее в магазине.

Там считали, что она жена Уилла, — именно так она объяснила им, почему живет вместе с двумя мужчинами. Они также знали, как часто она спрашивает, нет ли писем для нее или ее мужа.

Элизабет не нравилось лгать, да и жить вместе невенчанными как муж и жена противоречило ее воспитанию, но лучше было солгать, нежели признаться, что они неженаты.

— О нет, — краснея, ответила Элизабет. — Я пришла сегодня, только чтобы сделать покупки, — добавила она мягко.

Другая причина, по которой обед обещал быть сегодня лучше, заключалась в том, что Уилл вызвался ей помочь. Он разбирался в стряпне, поскольку прежде жил совсем рядом с кухней Холландов. А еще потому, что, когда ему было тринадцать, он быстро рос и счел за благо подружиться с кухаркой и многому у нее научился.

Именно Уилл настоял на том, чтобы сегодня отпраздновать. То, что они нашли нефть, означало, что скоро у них будет совсем иная жизнь, и он решился пожертвовать часть своих сбережений на настоящий обед. Элизабет отправилась за покупками, а он вместе с Денни принялся сооружать самодельное оборудование, стараясь, чтобы оно было таким же надежным и эффективным, как у крупных нефтяных компаний.

Во время долгого обратного пути к их хижине Элизабет размышляла о способности Уилла копить. Он всегда упорно трудился, она это знала, и, по иронии судьбы, он копил деньги, в то время как семья, которой он служил, транжирила их. А затем он работал и откладывал деньги, пока ждал ее в Сан-Франциско.

Когда потребовалось, нашлись деньги на бифштексы. Элизабет подумала, что это на Уилла, а не на Генри, следовало возлагать надежды в плане спасения их семьи. Правда, теперь это вряд ли имело значение. Когда она увидела, как уверенно Уилл идет к тому, чтобы снова сделать ее богатой, она обнаружила, что ей это не нужно. Элизабет знала, какое значение имеют деньги для ее матери и для остальной семьи, но ей они теперь были безразличны. Ее смешило — она даже улыбнулась, откидывая брезентовый полог, служивший дверью их хижины, — что она так горевала о потере своих платьев, безделушек и украшений. Теперь, когда их не было, она о них и не думала.

Элизабет продолжала думать о юноше, которого любила, до самого его возвращения. Он вошел с глазами, горящими от возбуждения, воодушевленный работой. От него, как обычно, пахло потом и мылом, но прибавился и новый запах — что-то вроде серы. Это напомнило Элизабет о нефти, о том, чем Уилл усиленно занимался.

— Лиззи, — сказал он.

Взяв у нее из рук нож, которым она чистила картофель, и положив его на стол, Уилл поднял ее и прижал к себе. Поцеловав Элизабет, он встретился с ней взглядом. Глаза его сияли по-новому, и ей вспомнились те времена, когда они впервые признались друг другу в любви. Это была уже не та детская игра, когда они воображали, что женаты, как взрослые, — нет, теперь все было по-настоящему. Тогда-то Элизабет и приказала устроить ход между кухней и каретным сараем, чтобы ускользать к Уиллу ночью. Им тогда еще не исполнилось шестнадцати, и они еще не осознавали всей сложности их положения.

— Где Денни?

Элизабет положила голову ему на грудь, а он, прижимая ее к себе, смотрел, что еще нужно подготовить к обеду.

— Я послал его в город за виски.

Взяв со стола кусочек яблока, Уилл отправил его в рот.

— О, я же могла его купить!

— Чтобы настоящая леди покупала алкоголь, как какой-то работяга?

Элизабет поджала губы.

— Не уверена, что здесь разбираются в таких тонкостях, — возразила она.

— Да, но ты-то разбираешься.

Проглотив кусок яблока, он легонько щелкнул ее по носу. С тех пор как Элизабет прибыла в Калифорнию, бывали минуты, когда она вспоминала о своих хороших манерах, от которых было труднее отказаться, нежели от роскоши. Но в такие минуты, как сейчас, она знала, что все ее качества так же дороги Уиллу, как он — ей.

Он поцеловал ее в лоб, и они молча продолжили трудиться над праздничным обедом при мерцающем свете лампы. Вскоре вернулся Денни Плэнк. Элизабет повернулась и, улыбнувшись, кивнула ему. Как всегда, ей подумалось, что он мог бы быть красив, если бы не оспины и большие уши. Он был высокого роста и крупнее Уилла. В карих глазах светилась доброжелательность. Уилл любил Денни и доверял ему, и этого было достаточно, чтобы Элизабет тоже его полюбила.