Слуги милосердия - [48]

– Корабль, – безмолвно сказала я, – пожалуйста, спроси об этом лейтенанта Тайзэрвэт. – А затем вслух обратилась к «Титаниту»: – Спасибо за то, что доверился мне, кузен.

Можно спросить, почему ты выбрал для признания именно эту минуту?

– Любой, кто стреляет в Узурпатора, хорош для меня.

– Знай я это, прояснила бы свои намерения раньше, кузен, – заметила я.

– Что ж, а когда Калр Пять убеждалась в том, что я надежно пристегнут, она извинилась и попросила меня помочь собрать чайный сервиз. И на самом деле я думал, что ты уже знала насчет той попытки соорудить верфь или подозревала это. Нет смысла строить корабли и привозить вспомогательные компоненты, если нет процессорных ядер ИИ, которые должны быть в основе.

Я не знала, где или как производятся процессорные ядра ИИ, хотя мне было известно, что некоторые из них содержались где-то в строго охраняемом хранилище. Мое неведение, несомненно, было предрешенным.

В течение нескольких столетий не строили никаких военных кораблей, и вряд ли они будут строиться. Если бы я вообще думала о том, что будет с имеющимися неиспользуемыми процессорными ядрами, я бы предположила, что их применят на новых больших базах.

– То, что у них было, – продолжал «Титанит», – то, вокруг которого они начинали строить, перед тем как оказались вынуждены покинуть свою базу, привезли через шлюз из системы Атхоек. Я предположил, что там, откуда появилось это, были и другие, а еще я подумал, что у тебя имелась причина взяться за Подсадье, как только ты приехала.

Подсадье, которое столь долго пребывало в забвении, – любые попытки изменить положение терпели неудачу или пресекались. Ее преосвященство Ифиан, сидящая на главной площади, намеренная остановить ремонт Подсадья, невзирая на то что это осложнит жизнь немалому числу обитателей базы. Процессорное ядро ИИ до начала строительства – лишь немногим больше анабиозного отсека. Его довольно легко спрятать внутри стены или в пол. Но зачем привозить процессорное ядро ИИ через шлюз? Почему не доставить его на корабле, который сам может прокладывать себе путь сквозь шлюзовое пространство?

– «Титанит», – сказала я, – пожалуйста, продолжи этот разговор в ближайшем будущем с одним из моих лейтенантов или с «Милосердием Калра».

– Я подумаю над этим, кузина.

– Десять секунд, – сказал корабль мне в ухо.

Я подняла пистолет. Уперлась в корпус. Голос «Титанита» произнес в моем ухе:

– Я просто хотел сказать, кузина, то, что ты делаешь, – невероятно глупо. Хотя я не думаю, что ты глупа, поэтому я подозреваю, что ты совсем сошла с ума. Что заставляет меня сожалеть, что я не узнал тебя получше.

Свет. Никакого корабля, но полдюжины мин (других я не могла видеть, но ощутила, как завибрировал корпус «Милосердия Калра», когда одна из них взорвалась от его приближения). Одна мина взорвалась в нескольких метрах от меня, привязанной к корпусу корабля, и, прежде чем я осознала это, произошла вспышка, а затем – белизна и боль. И больше ничего, даже голоса корабля в ухе.

Боль не стихала, но слепота, вызванная вспышкой, прошла. Я по-прежнему была привязана, но – лишь к опаленной пластине корпуса. Больше ничего. Я не видела никаких мим, только несколько обломков. Капитан того четвертого корабля оказалась умна, как я и опасалась, – она рассчитала, где с наибольшей вероятностью мы выйдем из шлюзового пространства, и выпустила достаточно мин, чтобы наверняка нанести ущерб. Она никак не могла догадаться, что я пользовалась пистолетом Пресгер, и, вероятно, была озадачена тем, что мы делали, появляясь, а затем – вновь исчезая, но не хотела рисковать. И конечно, из всех капитанов у нее было больше всего времени подумать о том, чем мы могли заниматься, и больше всего времени, чтобы решить, как поступить.

Что ж, это действительно больше не моя проблема. Я сделала все, что могла. Корабль и лейтенант Экалу, очевидно, повиновались моему приказу. Через час – чуть больше – те первые четырнадцать пуль должны долететь до «Меча», в который я стреляла, правда я никогда не увижу результатов, если только мне не повезло в невероятной степени пробить тепловой щит корабля. Хотя даже тогда я могу не увидеть их. У меня оставалось воздуха на несколько часов, ныло все тело, а левая нога и бедро жутко болели. Я сама загнала себя в такое положение, понимая, что это весьма вероятно. Том не менее умирать я не хотела.

Но особого выбора, казалось, у меня не было. «Милосердие Калра», как я надеялась, благополучно убрался отсюда. Я находилась на значительном удалении от посещаемых зон системы. Возможно, не так далеко, как самые дальние внешние базы, но они были сейчас с другой стороны от солнца. У меня по-прежнему имелся пистолет и некоторый боезапас. Я могла использовать его, чтобы оттолкнуться в том или другом направлении, могла отпихнуть от себя пластину корпуса. Но потребовались бы годы, чтобы добраться таким образом до чего-нибудь стоящего.

Оставалась одна надежда – призрачный шанс, что за мной вернется «Милосердие Калра». Но каждая уходящая секунда – я чувствовала, как они одна за другой уносятся из настоящего в неизменное прошлое, – каждое мгновение, в котором корабль не появлялся, делало его возвращение все менее вероятным.