Слуги меча - [11]

— Она выглядела так, словно что-то приняла, когда пришла в медсанчасть из челнока. Однако, когда я ее исследовала, там ничего не было. Думаю, она просто устала. — Едва заметная перемена ее позы, изменение эмоционального фона, которое я уловила, сообщили мне, что сейчас она размышляет над важностью моего вопроса, над странным несоответствием того, как лейтенант Тайзэрвэт выглядела, на ее профессиональный взгляд, и тем, что сообщили показания приборов.

— Есть ли в ее документах какие-нибудь рекомендации или указания о применении препаратов?

— Нет, ничего. — Казалось, доктор не пришла ни к какому заключению. Не говоря уже о том, к которому пришла я. Но теперь она явно испытывает любопытство, а от былой злости не осталось и следа. — Недавние события оставили тяжелый след в каждом из нас. А она очень молода. И… — Она засомневалась. Наверное, чуть было не сказала, что сейчас уже все на борту корабля знали, как я разозлилась, когда лейтенанта Тайзэрвэт назначили на «Милосердие Калра». Настолько, чтобы перестать петь на несколько часов.

Теперь уже весь экипаж понимал, что это значит. Стал даже находить утешение в том, что есть столь очевидный способ узнать, все ли идет так, как следует.

— Ты собиралась что-то сказать? — ровным голосом спросила я, придав лицу нейтральное выражение.

— Я думаю, она чувствует: вы не хотите ее здесь.

— Не хочу, — подтвердила я. — Действительно.

Врач покачала головой, она не поняла.

— Прошу снисхождения у капитана флота. Вы могли отказаться взять ее.

Я могла отказаться взять ее. Оставить на стыковочном причале дворца, когда уходил челнок «Милосердия Калра», и не вернуться за ней. Я всерьез раздумывала об этом. Я уверена: Скаайат поняла бы это и ухитрилась бы обнаружить, что ни один пристыкованный в порту корабль не может подбросить юного лейтенанта на «Милосердие Калра», пока не станет слишком поздно.

— Ты дала ей что-нибудь?

— Кое-что, чтобы она уснула. У нее был конец дня. Вот и все, что я смогла сделать. — Это и сердило доктора, а не только мое вмешательство в ее сферу, то, что она оказалась неспособна помочь.

Я не удержалась от быстрого, моментального взгляда. Лейтенант Тайзэрвэт спит, но не глубоко. Не безмятежно. По-прежнему напряжена, все тот же приглушенный фон обеспокоенности.

— Доктор, — сказала я, возвращая свое внимание туда, где находилась сама, — ты совершенно права, что на меня злишься. Я ожидала, что ты рассердишься, и предполагала, что ты будешь протестовать. Я была бы разочарована, если бы ты этого не сделала. — Озадаченная, она сощурилась, по-прежнему держа на коленях руки, стиснутые в кулаки. — Доверься мне. — Большего я пока сказать не могла. — Я — неизвестная величина, я… не из тех, кому обычно дают командные должности. — На лице врача промелькнуло понимание, потом — тень отвращения и тут же — смущение оттого, что она это почувствовала, ведь она понимает, что я способна это видеть, что я почти наверняка наблюдаю за ее реакцией. Врач отремонтировала мои имплантаты, которые я деактивировала и повредила, чтобы их скрыть. Врач знает, кто я такая, как больше никто на борту, кроме Сеиварден. — Но доверься мне.

— У меня нет выбора, не так ли, сэр? Мы отрезаны от всех, пока не достигнем Атхоека, и мне некому пожаловаться. — Она раздражена.

— Пожалуйся на Атхоеке, когда мы туда доберемся. Если у тебя еще останется такое желание. — Если там будет кому пожаловаться, чтобы из этого вышел хоть какой-то толк.

— Сэр. — Она поднялась, удержавшись от того, чтобы не выпалить еще что-то. Неуклюже поклонилась. — Можно идти?

— Конечно, доктор.

С лейтенантом Тайзэрвэт все было непросто. Ее официальная биография — сухое перечисление фактов — сообщала, что она родилась и выросла на планете, третий ребенок одного из родителей и второй — другого. Она получила образование, как у любого обеспеченного радчааи из знатной семьи средней руки. Ей хорошо давалась математика, имелся энтузиазм по отношению к поэзии, но не хватало одаренности, и совсем не было успехов в истории. Ей поступало денежное содержание от родителей, но не было никаких видов на наследство. Она впервые попала в космос, когда отправилась на обучение.

Таким образом, читая между строк, можно понять, что ей не светило ни занять заметное место в своем клане, ни унаследовать чье-либо богатство и положение, ни оправдать особые ожидания, и, несомненно, родители ее любили и баловали до самого дня отъезда на военную службу. Их переписка это подтверждала. Братья и сестры, все — старшие, казалось, не возмущались ее положением любимицы, но относились к этому спокойно и лелеяли ее почти так же, как родители.

Взбалмошная — так отозвалась о ней Скаайат Оэр. Легкомысленная, подумала я, увидев приобретенный, безусловно, цвет ее глаз, и данные тестов на способности наводили на ту же мысль. Они не предполагали в ней самообладания. Не предполагали и раздраженного недовольства, в которое она впала вскоре после того, как поднялась на борт «Милосердия Калра».

Ее инструкторы встречали таких раньше и потому относились к ней сурово, но не жестоко. Некоторые из них, несомненно, имели своих малышек-сестер, и в конце концов ей был предназначен административный пост. Едва ли имело какое-то значение, если в условиях сильно пониженной гравитации ей не удастся удержать свой ужин, — с той же проблемой сталкивались многие другие новички-лейтенанты, особенно если им недоставало опыта пребывания в космосе.