Слуги Государевы - [32]
Карл тут же выстроил полки и молниеносно бросил их на саксонцев. Через два часа было кончено.
Репнин, услышав канонаду, ждал каких-либо распоряжений от командующего армией. Но фельдмаршал спасался бегством. Репнин, не долго думая, развернулся и форсированным маршем ушел к Пскову. Его не преследовали.
— Отписать в Варшаву, — приказал Карл XII. — Пусть уберут из-под Августа трон польский!
Не тут-то было. Паны ясновельможные заупрямились:
— И чего король шведский распоряжаться вздумал? Нам плевать на Августа, захотим и сами скинем! Но без указов сторонних. У нас своя голова имеется!
— Сейм созывать надобно! Другого избирать короля! — раздались голоса чьи-то.
— Лещинского — заорали одни.
— Куда захудалого? И познатнее роды в Посполитой имеются!
— Собесского — выкрикнули другие.
— Кто там гавкает? Башки своей нет, так и не будет. Сам снесу! — Тонко сталь пропела из ножен извлекаемая.
И сцепились паны в схватке сабельной, смертельной.
— Вжиг! Вжиг! — только искры летели на мостовую булыжную. Рубились два пана бритоголовых, чубами потряхивая, в кунтушах добротных. Оба за вольность шляхетскую. Одному заплатили раньше, когда Августа выкрикивать надобно было. Он уж и забыл про то. Другому — ныне дали, чтоб орал за Лещинского. Но деньги, тоже как вольность шляхетскую преподнесли: «Кого хочу, того и изберу!» Вот и бились поляки насмерть.
Про поляков лучше всего Матвеев, посланник во Франции, сказал:
— Как бестии без разума ходят, не знают, что над ними будет. Хотят на коней сесть, только еще у них стремян нет, залезать непочему.
Карлу XII ждать не хотелось, пока панство разберется промеж себя. Нетерпелив король:
— Не согласились сразу — проучим. — И сомнения в сторону. — Дирекция на Польшу!
Внезапно посол Англии проснулся:
— Жестоко и несправедливо заставлять поляков свергнуть короля, которого они сами избрали. Кроме того, очень опасно давать народу возможность свергать своего короля!
Карл XII парировал молниеносно:
— Удивительно слышать сие от посланника государства, которое имело дерзость отрубить голову своему королю. Позволив себе такое, вы хотите меня упрекнуть в том, что я хочу лишить не головы, а короны государя, вполне достойного этого наказания.
— А Московия? — напомнил кто-то.
— От Пскова до Москвы шестьдесят шведских миль. Дороги ужасные. Край пустынный. Провианта для армии нет. — пояснили генералы.
— Скоро бунт там случиться. Русские сами скинут своего царя Петера, — добавил Пипер хитроумный. — Да, мой король, — вдруг вспомнил, — донесение от коменданта Нарвы поступило. От одного из перебежчиков, лифляндца Гумморта, что в личной гвардии царя Петера состоял, письмо перехвачено. Виниться теперь перед царем своим, и план укреплений Нарвы шлет ему.
— Повесить, как шпиона! Также мы поступим и с Паткулем подлым, когда разгромим поляков с саксонцами. Это он заварил всю кашу. Вперед, на Польшу!
Гумморта, кстати, повесили дважды. Шведы натуральным образом, за шею, а Петр приказал изготовить чучело и повесить его на Кукуе, в слободе Немецкой, где семья осталась бедного лифляндца. Сильно он огорчил царя своей изменой!
И шведы пошли на Польшу. В окрестностях Дерпта оставался полковник Шлиппенбах с 8 тысячами, в Ингерманландии полковник Кронгиорт с шестью. Да гарнизоны в Нарве, в Нотебурге, в Ниеншанце и Выборге с Кексгольмом.
В полк к князю Никите Мещерскому определили недоросля дворянского Андрея Сафонова. На Москве офицеров готовили, сами полки по низовым городам князь Голицын собирал. Командиров из русских назначили: Мещерского, Львова, Кропотова Семена, Мулина, Астафьева, Новикова, Жданова, Зыбина, Полуэктова и лишь один чужеземец затесался Дюмон.
Князь Никита Мещерский был в возрасте уже, до того в Новгородском стрелецком полку состоял. С Шереметевым вместе. Только не взлюбил его фельдмаршал будущий. Оттого полком ему не долго пришлось командовать.
Собрали недорослей дворянских в Москве, на подворье князей Мещерских. Кое-кто и из иноземцев присутствовал. Видно тож на службу определять. Всего человек пятьдесят. А набрать надобно десять капитанов, десять поручиков, десять прапорщиков (по одному на роту), одного поручика-квартирмейстера и одного адъютанта. Полковник был — князь Никита, подполковник сказали приедет, а маеор имелся. Он-то и вышел. Глянул строго, но весело. Лет ему сорок-сорок пять, на вид — воин бывалый. С сильным акцентом говорить начал, но по-русски. Перво-наперво к Афанасию Хлопову прицепился:
— А ты чего дед сюда пришел? Глуховат? Не расслышал, что молодых собирают?
— Это мой слуга! — Сафонов сразу заступился за него.
— Погоди, барин, я сам за себя постоять могу! — МакКорину (а это был, конечно, он) крикнул Афанасий, — Ты прежде чем лаять попусту, спытай меня!
— Спытай! — передразнил Дуглас, с интересом разглядывая крепкого старика. — когда я служил у испанцев, сказку они мне рассказывали. Один благородный идальго написал. Видели бы вы испанцев — закатил глаза, — они все сплошь благородные, хоть и католики. Так вот, был там, значит, у них рыцарь по имени дон Кихот, а у него оруженосец толстяк. Как звали, не помню. Толку от него было мало. Да, на осле ездил. Ты, случаем, старик не на осле сюда пожаловал?
Слуги государевы — дети тех, кто стяжал славу России на полях Северной войны, среди украинских степей, белорусских болот и «финских хладных скал». На войне трудно сохранить благородство, но возможно. Молодому офицеру Алексею Веселовскому придется не только пройти через поле брани, но и пережить трагическую любовь, ссылку, потерю семьи, пронести сквозь все испытания верность долгу и присяге, не соблазнившись заманчивыми предложениями сменить государство и службу. Так поступали многие, верно и храбро служившие России, ибо они были иностранцами, наемниками, а не истинными слугами государевыми.
В российской военной историографии «южное» направление всегда довлело над «северным». Между тем, по своей продолжительности войны Руси — России со Швецией превосходят все конфликты с другими неприятелями. Автор книги использовал немало источников, в том числе и новейшие исследования «северных» войн, материалы последних научных конференций, состоявшихся в прошлом, юбилейном, году, когда отмечались и 300‑летие Полтавской «преславной баталии» и 200‑летие завершения семивекового противостояния — Фридрихсгамский мирный договор, по которому Великое Княжество Финляндское вошло в состав России.
«Время греха» — роман о человеческом бытие и деньгах — религии нашего общества, загоняющей всех в глухой тупик безысходности. Сужение ментального пространства смертельно опасно, прежде всего, для женщин, ибо им по природе своей более консервативным, труднее всех вырваться из сжимающих сознание тисков тоталитарной секты нового Вавилона — царства сумрака, вырождения, мерзости, отступничества, разврата, упадка и запустения.
Когда выхода нет, даже атеист начинает молиться. Мари оказалась в ситуации, когда помочь может только чудо. Чудо, затерянное в песках у Каира. Новый долгожданный роман Веры Шматовой. Автора бестселлеров «Паук» и «Паучьи сети».
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.
Когда сны становятся реальностью…– Раз я вижу это не одна, значит я, всё же, не сошла с ума. И делала правильно, что придавала столько значения своим снам. Не я одна, как видите, вижу этот чёртов маяк!