Слуги Государевы - [31]
— Ничего, старый боевой конь им дела не испортит. — усмехнулся Хлопов.
— Поезжай, поезжай, Афанасий. — ухватилась за последнюю надежду матушка.
Андрей выбрал время и с Наташей попрощаться. Горевала сильно девушка. Чуть не плакала. Обнялись они и расцеловались в первый раз. Прижал ее Андрей к груди широкой. Платок сбился. Зашептал горячо в ухо:
— Наташенька, свет мой, цветочек мой лазоревый. Люба ты мне больше жизни. Дождись меня, ласковая моя. Сердечко ты мое.
И она плакала, в плечо уткнувшись. Приговаривала, сквозь слезы:
— И ты люб мне очень. Никого и никогда не полюблю. Ждать тебя буду милый. Сокол ты мой ясный. А посмотри вот… — отстранилась, всхлипывая, — два платочка вышила. С именами нашими. Ты один с собой возьмешь, чтобы помнить всегда, а другой со мной останется. На, возьми.
— Ох, ты моя голубка. — взял платочек, поцеловал и за пазуху спрятал. Поднял Наташу на руки, закружился с ней вместе.
Глава 9 В начале славных дел
В конце января царь выехал в Лифляндию. С ним Меньшиков, мудрый Головин, хитрый Лев Кириллович Нарышкин — дядя родной царя, расторопный Гаврила Головкин — постельничий, переводчиком взяли Петьку Шафиров, башковитый и языки знает, даром, что дед его евреем крещеным был. В конвое 24 солдата преображенца. Встретились с королем Августом в местечке Бирта, неподалеку от Риги.
Торговаться пришлось. Хитер канцлер литовский и фамилия скользкая, рыбья — Щука. Заявил гостям высоким:
— Наша бедная Польша и так разорена войнами беспрерывными. По последнему договору с Россией мы лишились своих прежних границ. Не угодно было бы вашему величеству возвратить половину хотя бы. Хоть бы Киев один.
Петр взъярился было:
— Это как вернуть?
Канцлер испугался, что попросил много. Заканючил:
— Ну не Киев, а хотя б заднепровские городки — Терехтемиров, Стайки, Триполье, Стародубье…
Головин умный вмешался:
— Ничего уступить без совета с гетманом Мазепой нельзя. Его величество силою городки отнимать от Украины не будет. А пока переговоры поведем с гетманом, так и время упустим.
Курфюрсту саксонскому и королю польскому Августу не хотелось спорить. Больше всего он хотел прибрать к рукам Лифляндию. Житницу шведскую сделать своей. Но хоть что-то с России получить надо.
— Корпус дадим. Тысяч двадцать. Пороху — десять тыщ фунтов. И денег по сто тыщ в год. И так три года! — пообещали русские. На том и сошлись, что продолжать воевать будут вместе. По сему поводу напились зверски.
— Ивашку Хмельницкого праздновать будем. — объявил Петр. Польские магнаты переглянулись недоумевая. Чего вдруг русский царь вспомнил ненавистного им гетмана. Головин объяснил:
— Мы так Бахуса называем иногда. На русский манер. Мол хмельной или хмельницкий, все едино.
— А-а, — сказали паны. — тогда разумеем.
Пили, плясали. Опять пили. Царь все красавиц обнимал саксонских да польских. Лапать пытался в танце. Но больших вольностей не позволял. Корсеты проклятые мешали.
— О, герр Питер! — восхищались дамы.
Август бедный утром и встать не мог, а Петр на мессу пошел католическую. Как и не бывало ночи буйной. После опять продолжили. Август силой хвастался — тарелку серебряную в трубку сворачивал. Петр усмехнулся:
— Это что. Так и я могу. Ты б лучше шпагу у Карла свернул, а посуда что…
Три дня и три ночи пили. Август еле выжил. Еще два дня после отъезда русских прекрасная Аврора графиня Кенигсмарк сама меняла мокрые полотенца на голове своего короля, который не мог даже подняться.
Как вернулся царь, так без промедления восемнадцать полков пехотных и один старый стрелецкий (всего 20 тысяч) с князем Никитой Репниным пошли к Динабургу. Молодцевато топали.
Штейнау, саксонский фельдмаршал, смотрел на них одобрительно, когда пред ним выстроились. Все приметил:
— Хороши! Не более 50-ти забраковать можно. Ружья добрые у солдат — маастрихтские и люттихские. У некоторых заместо штыков шпаги. Особенно похвально, что при целом войске нет ни одной женщины и ни одной собаки.
И… разделил корпус русский. Оставив при себе всего четыре тысячи, а остальных отправил в сторону, на двенадцать верст. Строить укрепления на Двине.
Шведская армия простояла на зимних квартирах в Эстляндии. Карл лично занимался с солдатами. Тактику боя отрабатывал:
— Залп должен быть только один. Бегом, сомкнутым строем, пока не приблизитесь к противнику на расстояние, когда его можно будет достать штыком. И с этой позиции залп! С Божьей помощью из противостоящих солдат останутся в строю немногие. И сразу — в штыки!
Согласитесь, читатель, какой железной должна быть дисциплина среди наступавших шведов, чтобы под непрерывным огнем противника, на который отвечать нельзя, добежать до него и только тогда разрядить свои ружья. И броситься в штыки. И какой надо было обладать уверенностью в эффективности своего метода наступления!
Лишь в день, когда королю исполнилось девятнадцать, 17 июля 1701 года, они двинулись в направлении Риги. На противоположном берегу Двину стояла польско-саксонская армия фельдмршала Штейнау. Генерал Карл Магнус Стюарт, инженер-фортификатор знатный, обустроил переправу, и на глазах у изумленных саксонцев шведы быстро форсировали Двину. Вместо того, чтобы скинуть их обратно в реку Штейнау застыл на месте и изготовился к обороне.
Слуги государевы — дети тех, кто стяжал славу России на полях Северной войны, среди украинских степей, белорусских болот и «финских хладных скал». На войне трудно сохранить благородство, но возможно. Молодому офицеру Алексею Веселовскому придется не только пройти через поле брани, но и пережить трагическую любовь, ссылку, потерю семьи, пронести сквозь все испытания верность долгу и присяге, не соблазнившись заманчивыми предложениями сменить государство и службу. Так поступали многие, верно и храбро служившие России, ибо они были иностранцами, наемниками, а не истинными слугами государевыми.
В российской военной историографии «южное» направление всегда довлело над «северным». Между тем, по своей продолжительности войны Руси — России со Швецией превосходят все конфликты с другими неприятелями. Автор книги использовал немало источников, в том числе и новейшие исследования «северных» войн, материалы последних научных конференций, состоявшихся в прошлом, юбилейном, году, когда отмечались и 300‑летие Полтавской «преславной баталии» и 200‑летие завершения семивекового противостояния — Фридрихсгамский мирный договор, по которому Великое Княжество Финляндское вошло в состав России.
«Время греха» — роман о человеческом бытие и деньгах — религии нашего общества, загоняющей всех в глухой тупик безысходности. Сужение ментального пространства смертельно опасно, прежде всего, для женщин, ибо им по природе своей более консервативным, труднее всех вырваться из сжимающих сознание тисков тоталитарной секты нового Вавилона — царства сумрака, вырождения, мерзости, отступничества, разврата, упадка и запустения.
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда сны становятся реальностью…– Раз я вижу это не одна, значит я, всё же, не сошла с ума. И делала правильно, что придавала столько значения своим снам. Не я одна, как видите, вижу этот чёртов маяк!