Слуги государевы. Курьер из Стамбула - [136]
Кроме того, указано было:
— Следить за его Шетардиевыми передвижениями и вызнать, о чем переговоры вести будет в Стокгольме. За помощью обращаться к посланнику англицкому Гюи Дикненсу, понеже с доверием полным относиться к посланникам Королевы венгерской (Марии-Терезии — прим. автора) и Саксонии.
Отдельным рескриптом поручалось следующее: о разведывании в Стокгольме о намеряемом тамо восстановлении нового сейма и об учинении для отвращения и недопущении онаго пристойным образом внушений.
До масонов ли было Кейту?
А под Рождество самое и совсем порадовала Елизавета Петровна генерала верного. Денег выслала немало.
«Дабы обыватель шведский нужды от постоя войск российских не претерпевал».
Кроме денег, много подарков весьма дорогих всему дому Королевскому.
Фредерик старый расчувствовался:
— Мне трудно найти слова благодарственные, но я, с младенчества находясь в военной службе, и теперь, несмотря на старость, чувствую сил достаточно отслужить шпагой за милость Императрицы. Лишь бы только случай представился. Вся Швеция, генерал, вместе со своим Королем вечно будет обязана и не забудет милость, ей оказанную.
А наследник откровенничал:
— Считаю Императрицу русскую единственной виновницей своего нынешнего благополучия. А ее последняя щедрота утверждает меня на том месте, куда возведен Ея Величеством.
Арвид Горн добавил, отведя в сторонку Кейта:
— Теперь закроются рты зломыслящих о присылке корпуса русского.
Кейт отписывал в Петербург: «У недовольных отняты причины жаловаться на тягости. Присылка денег также важна, как и присылка войска, ибо чрез присылку денег от Дании отпадает большая часть ее приверженцев, а только на них-то она и могла надеется, если вздумали напасть на Швецию».
Служба Веселовского вся в разъездах вечных проходила. Кейт отлучаться из Стокгольма не мог, обремененный при дворе Королевском состоять. Посему везде адъютанта посылал, где полки русские стояли. Вот и не слезал с коня майор. То в Норкспинг скакал, то в Пюкспинг, то в Седернспинг торопился, то из Вестервика возвращался — квартиры зимние объезжал. Всю Седерманландию да Остерготию как свои пять пальцев изучил.
Когда успел старый Мельстрем напиться, Эва и не заметила. Ехала из Стокгольма в мысли свои погруженная. Опять лекарства брала в аптеке. Для батюшки больного. Только вдруг занесло карету, Эва и опомниться не успела, как все вдруг перевернулось с треском ужасным. Чрез стекло разбитое вода грязная подниматься стала. Эва дверцу другую открыть попыталась. Не вышло. Перекосило, наверно. Испугалась. Закричала:
— Мельстрем! — ни звука в ответ. Тогда снова:
— Эй, кто-нибудь, помогите!
Снаружи голоса громкие вдруг послышались. Мужские. Только говорили как-то странно. Не по-шведски.
Веселовский аллюром широким ехал назад в Стокгольм с тремя драгунами. Вечерело. В сумерках, на изгибе дороги, на карету опрокинутую наткнулись. Лошади, спутанные ремнями упряжными, стояли в канаве, головы понурив. Кучер, грязью измазанный, сопя вылезти на дорогу пытался. Тщетно. Обратно соскальзывал. Из кареты голос женский доносился. К помощи взывал.
— А ну-ка стой, братцы! — осадил коня. Сам спрыгнул наземь. Драгуны за ним последовали.
— Выручать надобно. Вишь, оказия приключилась.
— Да кучер пьян, скотина, — со смехом драгуны уже вытаскивали из канавы старого Мельстрема, что-то бормотавшего себе под нос.
Веселовский перепрыгнул с дороги прямо на карету. Дверцу распахнул. Заглянул. Эву испуганную увидел.
— Да вы не пугайтесь, фрекен. Сейчас вытащим. — Потом понял, что по-русски говорит. Девушка смотрела недоуменно. На немецкий перешел.
— Майор Веселовский корпуса русского, — представился. — Не волнуйтесь. Я и мои солдаты вам помогут.
— Данке, — Эва лишь это смогла выдавить из себя.
Веселовский лег плашмя на карету, руки вниз опустил. Подхватил легко, как пушинку. Прижал Эву к себе и тут же извлек ее из западни.
Поднялся во весь рост. На руки поднял и на дорогу соскочил. Так и застыл. Эва сама не заметила, как руки ее обвились вокруг шеи офицера незнакомого. Засмущалась вдруг. Прошептала:
— Опустите, сударь.
Веселовский опомнился. Сам смутился.
— Простите, фрекен, — осторожненько, как сосуд хрустальный, поставил на дорогу. Руки отдернул. За спиной спрятал.
Эва волосы из-под капота выбившиеся поправляла. Искоса на офицера посматривала.
«Вот они какие, эти русские, — думала. — А офицер, меня спасший, совсем молодой человек. А сказал, что майор, как и батюшка наш».
— Ваше благородие, — Веселовский обернулся, драгуны подошли, — вы с барышней в сторонку б отошли. Мы зараз карету вытянем. Только коней сперва распряжем. А то кучер лыка не вяжет. Не ночевать же им здеся.
Веселовский с волнением, вдруг внезапно охватившим, голосом осипшим сказал:
— Надо в сторону отойти. Мои солдаты достанут вашу карету.
Эва кивнула. Отошли. Опять замолчали. Смотрели, как суетились драгуны, выпрягали лошадей. Мельстрем стоял на дороге безучастно, лишь руками разводил.
— Напился, — разочарованно произнесла Эва, на кучера показав.
— Бывает. Ничего страшного, — пожал плечами Веселовский. — А вам далеко еще ехать-то, фрекен…?
— Ой, простите, — опять смутилась девушка. Попыталась книксен сделать. Поскользнулась на дороге раскисшей, чуть не упала. Веселовский подхватил за локоть. Сам растерялся.
«Время греха» — роман о человеческом бытие и деньгах — религии нашего общества, загоняющей всех в глухой тупик безысходности. Сужение ментального пространства смертельно опасно, прежде всего, для женщин, ибо им по природе своей более консервативным, труднее всех вырваться из сжимающих сознание тисков тоталитарной секты нового Вавилона — царства сумрака, вырождения, мерзости, отступничества, разврата, упадка и запустения.
В российской военной историографии «южное» направление всегда довлело над «северным». Между тем, по своей продолжительности войны Руси — России со Швецией превосходят все конфликты с другими неприятелями. Автор книги использовал немало источников, в том числе и новейшие исследования «северных» войн, материалы последних научных конференций, состоявшихся в прошлом, юбилейном, году, когда отмечались и 300‑летие Полтавской «преславной баталии» и 200‑летие завершения семивекового противостояния — Фридрихсгамский мирный договор, по которому Великое Княжество Финляндское вошло в состав России.
Кто они — слуги Государевы? Это офицеры великой армии Петра. Армии, прошедшей через все горнила Великой Северной войны, испившей всю горечь первых поражений и заслужившей фанфары победы в свою честь при Полтаве. Русские офицеры — сыны дворянские Петр Суздальцев и Андрей Сафонов, их воспитатель, старый солдат Афанасий Хлопов, шотландец, профессиональный ландскнехт Дуглас МакКорин, отвоевавший всю жизнь в разных армиях, но признавший, что ему нигде так не было хорошо, как с русскими, — вот те, кто образовал костяк новой армии Петра.
Пылкий и романтический немецкий египтолог Роберт Райт, разбирая папирусы в Берлинском музее, находит любовные стихи древнеегипетской царевны Нефрет. Зловещий наставник молодого ученого, профессор Стакен, считает их ничего не стоящими бреднями. Но Райт бросается в Египет на поиски гробницы Нефрет — что приводит к самым неожиданным откровениям и фантасмагорическим последствиям… Фантастическая повесть известного художника, гравера и графика В. Н. Масютина (1884–1955), яркая страница в истории литературного Египта, многие десятилетия оставалась забытой и до самого недавнего времени никогда не издавалась на русском языке.
О жизни прославленного русского землепроходца Семёна Ивановича Дежнёва (ок. 1605—1673), открывшего пролив между Азией и Америкой, рассказывает новый роман писателя-историка Л. М. Дёмина.
Данное произведение является продолжением романа «Операция «ЭЛЕГИЯ». Сентябрь 1941 года. Жестокая война набирала свои смертоносные и разрушительные обороты. Все лето, несмотря на отчаянное сопротивление Красной армии и понесенные большие потери, немецко-фашистские войска продвигались к Москве. Руководством СССР было принято решение о переброске хранившегося в Москве стратегического запаса драгоценных металлов вглубь страны. Главный герой Ермолай Сергеев, выйдя из госпиталя, становится участником спецоперации под кодовым названием «Призрак». Многие силы, включая иностранные, хотели бы заполучить масштабный золотой запас страны.
Владимир Абрамов, один из первых успешных футбольных агентов России, на протяжении многих лет являлся колумнистом газеты «Советский спорт». Автор популярных книг «Футбол, деньги, еще раз деньги» (2002 год) и «Деньги от футбола» (2005 год). В своем историческом романе «Хочу женщину в Ницце» Абрамов сумел чудесным образом объединить захватывающие события императорского Рима и интриги российского бомонда прошедших веков с событиями сегодняшнего дня, разворачивающимися на берегах Французской Ривьеры.
Двое друзей — бывший виллан Жак из селения Монтелье и обедневший арденнский рыцарь сир Робер де Мерлан наконец-то стали полноправными членами ордена Святого Гроба, одного из наиболее могущественных тайных орденов крестоносного братства.Теперь, выполняя волю Римского Папы Григория Девятого, Жак и Робер в составе отряда рыцарей отправляются с некой секретной миссией в Багдад, чтобы тайно встретиться с наследниками великого Чингисхана. Речь пойдет о сокровищах Повелителя Вселенной…Но враги не дремлют и каждый шаг героев будет оплачен кровью…«Рыцарский долг» является продолжением уже известного читателю романа «Рыцарь святого гроба».
Густав Эмар — признанный классик приключенческого жанра, романист с богатейшим опытом морских путешествий и опасных экспедиций в малоизученные районы Африки и Южной Америки. Он командовал пиратской бригантиной и томился в плену у индейцев Патагонии, и эти приключения писателя-авантюриста отражены в десятках блистательных романов, которые читаются на одном дыхании.В сборник вошли два романа Густава Эмара.Первый, «Поклонники змеи», — о зловещем культе Вуду, о магических обрядах и кровавых ритуалах гаитянских жрецов, которые выступили с оружием в руках против белых поработителей.Второй — о противостоянии белых поселенцев и техасских индейцев, возглавляемых отважным и жестоким вождем по прозвищу Черная Птица.Издание подготовлено по тексту 1898 года.