Слуга Жнеца - [11]

Горгона вздохнула.

– Понимаю, – сказала она. – За эльфов боишься. Я бы за своих тоже переживала.

Каонэль болезненно поморщилась и произнесла:

– В том-то и дело. Когда представляю, как порубили солнечных – внутри все падает, а когда думаю, как Лотеру и Теонарду головы снесли – сердце сжимается.

– Да, – проговорила Эвриала. – Непросто. Но ты все же сходи. Тем более, если бы что-то случилось, Мелисс уже до несла бы.

Серая тяжело выдохнула и сказала:

– Схожу. Сейчас соберусь и схожу.

– Вот и умница, – одобрительно сообщила горгона и стала прикрывать за собой дверь. – Я буду у себя. Если что, заходи.

Эльфийка осталась одна и снова уставилась в окно. Когда спустя несколько минут, размахивая секирой, по территории пробежал Страг, Каонэль вскочила.

– Матерь небесная… – прошептала она.

Еще некоторое время тревожно расхаживала по комнате. Потом выдохнула и сказала в никуда:

– Я схожу.

Расправив края плаща, взбила серебряный водопад волос, провела ладонью по корсету, выпрямляя невидимые складки. Взгляд упал на роскошное платье из паучьего шелка в шкафу.

Пару секунд серая смотрела, размышляя, стоит ли надеть его, чтобы предстать перед солнечными эльфами, но потом тряхнула головой и вышла в полумрак плетеных арок.

Спустившись, Каонэль вышла из роскошной двери, которую гномы почему-то называют дуплом и, на всякий случай, оглядела Дерево.

– Все-таки я молодец, – произнесла она тихо.

Ветки раскинулись, как пальцы древнего исполина, с одной стороны почти доходят до башни Теонарда. В кроне порхают стайки светлячков, и в темноте кажется, что дерево окутано магическим свечением.

На каждой ветке что-то вроде ульев, в которых можно поселить простых рабочих эльфов, если такие найдутся. Ствол широкий, внутри полно комнат и лестниц с витиеватыми узорами лиан и плющей.

Каонэль довольно улыбнулась, глядя на резиденцию, больше предназначенную для лесных, но деревья любят все эльфы, так что с этим не прогадала.

Эльфийка откинула непослушный локон со лба и занесла ногу для шага, в этот момент за спиной раздался голос, который ожидала услышать меньше всего.

– Поверить не могу! Серое недоразумение!

Глаза Каонэль сверкнули, она воинственно подняла уши и медленно обернулась.

– Генэль? – неверяще выдавила она.

Солнечная эльфийка застыла перед ней в привычном для эолумских красавец наряде. Платье струится в пол, голубые ленты под грудью колышутся на ветру, а само декольте настолько глубокое, что при желании можно разглядеть пупок.

Генэль смотрела на серую с таким же изумлением, но спустя несколько секунд, спохватилась. Манерно поправив локон, который выбился из высокой прически, спросила надменно:

– Как тебя сюда занесло?

В опустившейся на плато темноте глаза Каонэль засветились, как раскаленное золото, голова чуть наклонилась, кончики ушей нервно дернулись.

Она проговорила с нажимом:

– Могу тебя спросить о том же.

Лицо Генэль кажется сияющим, но в глазах ледяной огонь, а губы искривлены насмешкой.

– Да будет тебе известно, – произнесла она королевским тоном, – меня прислали из самого Эолума в качестве посла солнечных эльфов. Тенадруин рекомендовал меня королю.

При этих словах солнечная прищурилась, как поймавшая птичку кошка, и замолчала. Каонэль набрала воздуха, но заметив, как снисходительно улыбается эолумская красавица, сжала губы.

Досчитав до пяти, выдохнула, взгляд стал блуждать по резиденциям, новым постройкам со стороны ворговского леска. Серая намеренно старалась не смотреть на высокомерное лицо солнечной.

Наконец спросила:

– У вас тоже есть часть Талисмана?

Генэль дернула кончиками ушей, на них звякнули серьги с синими, как глубокое море, камнями.

– Нет, – проговорила она все так же надменно. – Пока нет. Но согласно этикету и порядкам высокородных, мне положено явиться перед эльфийским Хранителем осколка. Если кристалл не в тех руках, заберу. И проверю, как обустроили резиденцию.

– Очень интересно, – оживилась Каонэль.

– Не веришь? – снисходительно поинтересовалась Генэль. – Зря. Даже ваш человеческий Глава размяк, как медовая пыльца на солнце, когда меня увидел. А люди, как известно, примитивны во взаимоотношениях.

Серая сложила руки под грудью, декольте приподнялось.

– Много ты знаешь о людях, – сказала она хмуро.

– Достаточно, чтобы уметь с ними обращаться, – произнесла эолумская красавица. – Это я только что доказала. Кстати, с полукровками и полузверями тоже.

Каонэль вздохнула так тяжело, словно на нее опустилась ладонь каменного тролля. Она покачала головой и посмотрела на башню Теонарда.

Башня в свете месяца выглядит одиноко и зловеще. Если замок Страга окружен розами, из окон льется теплый свет, а прислушавшись, можно уловить, как он упражняется то ли в прыжках, то ли во владении мечем. То резиденция Теонарда суровая и аскетичная даже снаружи. А Лесок ворга ночью вообще страшный.

Каонэль повернулась к высокородной и посмотрела прямо в глаза.

– Значит, решила опутать любовными чарами эльфийкого Хранителя… – проговорила она озадаченно.

– Если бы ты хоть немного была леди, – проворковала высокородная, – не задавала бы глупых вопросов. Самая сильная сторона эльфийки, ее хрупкость и утонченность.