Слуга Государя - [31]

— С таким банком других мест не найдется, — покачал он головой, найдя убедительный аргумент. Мол, сам просил побыстрее и побольше.

— Ладно. Тем более я еще не все выиграл, — ухмыльнулся я, делая обязательную малую ставку.

— Ох уж этот юношеский максимализм.

За прошедший час я медленно, но верно терял деньги, потратив на постепенно растущих ставках пятьсот тысяч. И другие игроки воспряли старческим духом.

— Не везет? — весело поинтересовался граф Уваров, глядя на мою кислую, после знакомства с выданными картами и флопом, физиономию.

— Который раз, — вздохнул я. — Фолд. Взгляните сами.

И повернул сброшенные карты, это были туз и двойка разной масти. А на флопе пятерка, король и десятка.

— Да, не везет, — согласно откликнулся генерал. — Колл.

Четвертая карта. Тройка.

— Должен заметить, юноша, что здесь у вас появлялись неплохие надежды на стрит.

— Это каким образом? — удивился я. — Двойка, тройка, пятерка. Была бы четверка вместо туза, еще ладно. А так смысл?

— Вы не в курсе про стрит с тузом? — в свою очередь приподнял тонкую бровь Делицын. — В вашем случае туз выступает за единицу. И тогда вам нужна четверка, чтобы получить стрит.

— И ты молчал? — я возмущенно посмотрел на одноклассника.

— А ты мне карты показывал? — невозмутимо парировал Меншиков и увидел кого-то в толпе. — Мне надо отойти ненадолго.

— Ладно…

Пятая карта. Шестерка.

— Надежда умерла последней и в страшных муках, — прокомментировал я, закусывая горечь поражения кусочком сладкого пирога.

«Я тоже хочу тортик!»

Будет. И тортик и платье и двадцать пар обуви. Вообще любая хотелка за деньги. Главное растрясти этих толстосумов и не спалиться.

— Решили повторить свой трюк, юноша? — поинтересовался граф, заметив, что я молча отвечаю на ставки, но так и не взглянул на свои карты.

— Разве так не интересней? — я пафосно вытянул руку вперед, распростер ладонь над картами и пророческим голосом произнес. — Вижу! Здесь будет пара! Повышаю.

— Всего лишь пара? Повышаю.

Флоп — тройка, восьмерка, валет.

— Думаю и этого хватит.

Четвертая карта. Туз. Я изображал из себя глыбу невозмутимости, отвечая на каждое повышение. Пятая карта. Тройка.

— Низшая пара, — с умным видом принялся рассуждать Делицын. — Возможно у кого-то есть своя пара?

— Молодой Суворов уверен, что пара у него, — хмыкнул Константин Александрович Уваров, начиная новый раунд психологической войны. — Но ведь есть и другие комбинации. Повышаю.

— Согласен, например сет. Повышаю.

— Повышаю. Ваш ход, юноша. Или рискнете пойти ва-банк вслепую?

— Я может и пророк, но не дурак, — огрызнулся я и аккуратно посмотрел карты.

Оглянулся на раздачу, еще раз посмотрел карты. Осторожно улыбнулся.

— Простите за вынужденный вопрос, память отказала от волнения. Мой друг ведь верно говорил, что каре бьет все возможные комбинации?

Возникла напряженная пауза.

— Молодой человек, — выпустил струю дыма Константин Александрович. — Мы может и старики на ваш юный взгляд, но на маразм не жалуемся. Такой наглый блеф второй раз не прокатит.

— Ага… — улыбка превратилась в нервный оскал. — Я знаю. Ва-банк.

И вот теперь призадумались и заволновались все, и игроки, и немногочисленные зрители. Я пришел сюда с двумя миллионами. Первой, самой наглой ставкой я выиграл еще три, потом за время игры потерял пятьсот тысяч. Получается, сейчас я одним махом поставил на кон четыре с половиной миллиона. Если выиграю, то получу такую же сумму от каждого из трех человек, то есть восемнадцать миллионов. От одной только мысли о размахе суммы меня прошиб нервный пот и я залпом осушил стакан со сладкой газировкой.

— Ваш ход, господа.

Генерал Сухотин нахмурился, но молча выдвинул фишки вперед, господин Делицын и граф Уваров поколебались, но последовали его примеру.

— Вскрываемся, — раздался голос крупье.

Делицын — две девятки, итого две пары.

Уваров — тройка и дама. Сет.

Сухотин — два валета. Старший сет.

— Фиговый из меня пророк, — пожаловался я и медленно перевернул карты.

Тройка и туз.

— Фулл-хаус, — объявил крупье, перекрикивая гул зрителей. — Выигрыш господина Суворова.

— Фух… — облегченно выдохнул я, опустошив стакан воды, заблаговременно принесенный официантом, и поднялся из-за стола. — Господа, спасибо за игру, но мне пора.

— Ну-ка сядь, мальчик, — резко произнес граф Уваров. — Мы не доиграли.

Мальчик? Ну-ну. И куда запропастился Меншиков, когда он так нужен?

— Константин Александрович, время позднее, — я демонстративно достал из кармана телефон и взглянул на электронные часы. — Мне завтра в школу.

— Может еще и уроки не сделаны?

— Сделаны. Но первым уроком литература. Надо подготовиться, чтобы не расстраивать преподавательницу.

— Садись, — повелительно махнул Димицин. — Можешь передать своей училке, чтобы свои претензии переадресовала мне.

— Я обязательно передам Софье Александровне Белинской ваши слова.

Вон как побледнел. Да, завуалированно оскорблять при куче свидетелей влиятельнейшего «мастера», что на старости лет решила поработать учительницей, это вам не запугивать мальчишку-инвалида. Теперь, даже если я вдруг промолчу, найдется множество доброжелателей, что обязательно передадут благую весть.