Слуга государев - [23]

«Посмотрим, насколько король готов делиться своей возлюбленной с другими!» — строила свой план мести Мадам, пряча письмо.

Музыка закончилась. Мадмуазель де Монтеррас сделала финальный реверанс, и Людовик поклонился ей в ответ с галантностью молодого кавалера. Де Ментенон посмотрела на них и, склонив голову, загадочно улыбнулась, чем немало удивила придворных. Смысл этой улыбки никто, кроме герцога Орлеанского не понял.

Глава четвертая

Однако судьба в очередной раз посмеялась над планами герцога. После бала королю передали любовное письмо де Брезе, но он его не прочел. А ночью Шарлотта тайно решилась покинуть Версаль. Она всерьез задумалась об отъезде в Россию. Надо догнать Шарля и предупредить его об опасности. Вместе с Шарлем они придумают, как быть дальше, главное вместе. Только бы он был жив. Ее сердце предательски защемило, на глаза навернулись слезы. Нет, сейчас нельзя отдаваться чувствам, надо взять себя в руки и поторопиться на корабль. Шарлотта завернула свои драгоценности в шелковый платок. Этого хватит, чтобы отправиться в путь и потом обосноваться где-нибудь.

Стукнула дверь. Она испуганно обернулась, но, увидев вошедшего чернокожего пажа, с облегчением вздохнула.

— Шарля уезжает? — спросил мальчуган.

— Да, мой милый, — она подошла к арапчонку, присела и поцеловала его в лоб, — так надо, я должна…ехать!

Девушка поднялась, накинула плащ и бесшумно выскользнула из спальни. В ночи, оставаясь почти незамеченной, она прошла караульных и выскользнула из дворца. Наконец-то она обрела долгожданную свободу.

Наступило утро. Людовик XIV пребывал в самом мрачном расположении духа. Ходил взад-вперед мимо зашторенного окна своей спальни. В руке он держал письмо, которое и явилось причиной столь сильной ярости. Ла Порт участливо следил за передвижениями его Величества и ждал. Было ясно, что после письма де Брезе и побега Монтеррас, от короля последует какое-то указание. Король приблизился к маленькому столику, на котором стоял завтрак. Немного постояв около него, он снова вернулся к окну и поднял письмо.

— Как она могла? — Людовик бросил письмо на пол. Губы его тряслись, а глаза увлажнились. В сильном волнении он опять заходил взад-вперед. Его самолюбие было задето.

— Скажи мне, почему? — сказал он с горечью в голосе, обращаюсь к единственному свидетелю своих переживаний:

— Неужели она, напрочь, лишена чувств? Я мог бы дать ей все, о чем может мечтать женщина! Я приблизил ее к себе…. Она могла быть с королем Франции!!! И что в ответ?

Филипп почтительно молчал. Людовик в гневе всплеснул руками и язвительно подытожил:

— Вчера на балу она улыбается мне, как ни в чем не бывало, ночью сбегает, а на утро…На утро я узнаю, что, не успев появиться при дворе, она побывала в объятих этого молокососа! И они состоят в переписке! О, Лицемерие имя тебе женщина!

Людовик в изнеможении опустился в кресло и откинулся на спинку. Затем взял в руки серебряное зеркало, лежащее на изящном столике с фруктами, и, посмотревшись в него, медленно произнес:

— Мы стареем, Филипп!

Немного помолчав, он аккуратно положил зеркало на прежнее место и устремил свой взгляд в окно. Секретарь понял — Людовик пришел в себя и обуздал свой гнев. Но участи же м-ль де Монтеррас и шевалье Де Брезе вряд ли можно было позавидовать. Слова короля только подтвердили догадки опытного царедворца.

— Мы стареем… Но это еще не повод оскорблять короля Франции!

Глава пятая

Ла Буш очнулся от холода и застонал. Все его тело ломило, а голова, казалась, была налита свинцом. Он поднес к ней руки и с удивлением нащупал повязку. Оглянувшись и окончательно придя в себя, Антуан понял, что лежит на подстилке под навесом из веток. Вокруг его обступали вековые деревья, невдалеке потрескивая, горел костер. Он принялся искать запечатанные тубусы короля Людовика и, обнаружив их в изголовье, успокоился. С невероятным усилием Антуан приподнялся, попытался встать на ноги и тут же охнул — он босиком наступил на еловую шишку. Его сапоги кто- то заботливо снял.

Выбравшись из укрытия, он почувствовал аппетитный запах, источником которого был котелок над горящим огнем, рядом сушились его сапоги. В воздухе пахло свежестью, и Антуан понял, что находится на берегу заводи. Туман стелился по лесу, мешая разглядеть берег откуда доносился негромкий плеск. Ла Буш надел сапоги, встал и пригляделся — в реке купалась девушка.

Словно, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, обернулась. Ла Буш узнал Анку. Прекрасную полячку, похоже, француз не смутил. Он поспешил отвернуться, но, она нимало не смущаясь вышла из воды, накинула на себя одеяло и приблизилась к шалашу. Понимая, что он жив благодаря заботам полячки, Антуан хотел получить ответы на одолевавшие его вопросы:

— Почему ты помогла мне?

Анка остановилась, отжимая свои длинные темные волосы, глянула на него:.

— Враг моего врага — мой друг! — проговорила она с едва уловимым акцентом и скрылась в шалаше. Не прошло и пары минут, как Анка, уже одетая, возвратилась к костру с двумя глиняными плошками. Она наполнила их похлебкой из котелка протянула раненному. Сама устроившись напротив француза, устремила взгляд на огонь. Антуан, не произнося ни слова, ел, бросая невольные взгляды на хозяйку шалаша. Он жаждал продолжения разговора: