Случайный билет в детство - [2]

Есть три варианта.

Первый – это входная дверь, но есть один неприятный момент – дверь железная. Спецы сказали – это не проблема, но прозвучало не совсем уверенно, что заставило напрячься и почесать лоб начальству. Вариант два – лоджия и окна на восточной стороне, то есть окно кухни и двух комнат. Но там все окна закрыты, почему-то, газетами. И вариант три – западное окно, ничем не занавешенное, выше которого висим мы. Плюс, возможные комбинации.

Наверное, преступники решили, что с противоположного здания, стоящего в трёхстах метрах, их не достанут. Наивные. Хотя отчасти они правы. К этому окну доступ сложней, да и солнце на этой стороне даёт блик и снайперы пока ничего не видят. Может, удастся потянуть время, чтоб блик сошел, вот только висеть на солнцепеке в нашей черной спецуре не «комильфо». Ветерок не приносит должного облегчения. Это другим группам в теньке, на восточной стороне высотки хорошо, а нам…

Скорей бы «штаб» определился с дальнейшими действиями.

Это сотрудники из наркоотдела лопухнулись. Почему-то пошли на захват вчетвером, а наркокурьер оказался прикрыт, причем хорошо прикрыт. Результат – три оперативника ранены, один из них попал в заложники, а курьер и ещё четверо боевиков, заперлись в подвернувшейся квартире, где возможны ещё заложники. Наркоотдел почесал репу и вызвал нас, то есть городской спецназ. Вот и висим вдвоём, как марионетки, ждём «с моря погоды». Тут я вижу, что к нам спускается боец. Сразу узнаю Валеру Истомина. Он зависает в четырех метрах выше и докладывает:

– «Штаб», я «Стена-девять». На месте.

– Принято «Стена-девять», – тут же отозвалась рация, – внимание, всем приготовиться!

– Давно, блин, готовы, – проворчал я и, похоже, не только. Эхом прошла в эфире готовность от всех, произнесенная несколько раздраженно:

– Готов…

– Готов…

– Готов…

– «Стена-пять», готов, – прошипел Жихарев.

– «Стена-шесть», готов, – выдохнул я.

– «Стена-девять», готов.

Все давно готовы, только «фас» сказать, но «Штаб» опять заткнулся. И вдруг:

– Внимание! «Стена пять и шесть» цель зашла в комнату, впереди заложница. Подошел к окну. Прикрывается заложницей. Смотрит.

Жихарев и я «прилепились» к стене. Преступник нас не увидит, если только он не откроет окно и не высунется. Ну не дурак же он? Хотя нам его «дурость» здорово бы помогла и тогда из «гнезда» прилетело совсем не «яичко». Наши снайперы ушлые, но в этот момент, как назло, слепые из-за бликующего солнца. «Штаб» продолжал передавать то, что видит через «глаз»:

– Заложница прикована наручниками к батарее отопления, преступник из комнаты вышел.

– Внимание всем! – прошипела рация голосом Белкина. – Общий штурм через окна. Как поняли?

– «Стена-раз» принял.

– «Стена-два», принял…

– «Стена-пять», принял, – отозвался Жихарев.

– «Стена-шесть», принял, – доложил я.

– «Стена-девять», принял.

Всё, команду «фас» и… но «Штаб» опять чего-то ждёт.

Группам «Стена» на восточной стене хорошо, там прохлада и висеть, как нам не нужно, лоджии, практически рядом, а мы скоро тут запечёмся.

Рация прошипела докладом снайпера:

– Я «Гнездо-два», вижу движение. Вроде кто-то борется.

Вдруг в квартире что-то бумкнуло. А рация голосом «Штаба» истерически заорала:

– Штурм! Штурм! Всем группам штурм!

Истомин моментом соскальзывает до девятого этажа, отталкивается от стены и ногами бьёт стеклопакет.

Тресь! – Вниз летят осколки стекла и вместе с ними супер-пуперкамера, а я влетаю в проём следом за Валерой. ПСМ уже ищет цель. Отстёгиваюсь от шнура и перекатом в сторону. Рядом пронзительно визжат.

– Тихо, – одновременно шипим мы заложнице, – отодвинься в угол.

Девушка замолкает, кивает, сдвигается, и в этот момент в окно влетает Жихарев.

Взяли дверь на прицел. Валера замирает рядом с дверью. Там идёт пальба и кто-то матерится. Чего они там телепаются? Докладываю «Штабу»:

– Западная комната чисто!

– Принято! – отзывается «Штаб».

За дверью орут:

– Глаза!

Бум! И вместе со вспышкой дверь распахивается, и влетает габаритная фигура. Мгновение сопровождаем пистолетами полёт туши, затем я мягко принимаю её в жесткие объятия. Но этот «жирдяй» вдруг очухивается, дёргается и, взревев, начинает подниматься. С трудом удерживаю его. Мне на помощь приходит Жихарев, и вместе быстро скручиваем задержанного.

– Здоров, зараза! – кряхтит Олег, прижимая толстяка к полу болевым. – Наручники только-только влезли.

– Чисто! – кричит Истомин.

– Чисто! – кричат в глубине квартиры.

Туша под нами матерится и рычит, наносим по удару, тот затихает. В двери появляются два спецназовца. Это Любшин и Легких.

– Чисто! – орут они.

Бах!

Как во сне вижу, брызги крови и заваливающегося на бок Олега.

Ба-бах! Три выстрела сливаются в один. Дёргает бок. «Заложница» отлетает в угол, теряя пистолет.

– У нас трёхсотый! – орёт кто-то.

Жихарева выносят, а я присаживаюсь у стены. Тут и так полно народу, чтоб со всем разобраться.

Как же так? Откуда у неё пистолет и почему она в нас стреляла? Вот так косяк!

Держа на прицеле замершую в углу девушку, приближаются Любшин и Легких.

– Готова.

Над телом склонился Андрей, потом показал на сгиб её руки:

– Наркоманка. Она, похоже, из той же компании.