Случайные обстоятельства. Третье измерение - [65]

— Опять у вашего Политова куртка грязная, — сказал Букреев интенданту. — Как будто его сейчас из трюма вытащили. А еще кок!..

— У трюмных спецовка почище, чем у нашего кока, — заметил сверху Обозин.

Букреев поднял голову, взглянул на механика — захотелось вдруг сказать Обозину что-нибудь все-таки доброе, потому что к его подчиненным не было никаких претензий, но как-то не представилось Букрееву достаточно веского повода для похвалы именно вот сейчас, в эту минуту. Заметив красные, воспаленные глаза механика, Букреев, пряча по привычке свое к нему расположение, спросил недовольно:

— Механик, сколько вы спали за последние сутки?

— Что-то около восьми часов, товарищ командир, — не сморгнув, ответил Обозин.

Редько возмутился. Он знал, что спит механик в море всегда мало, урывками, и не потому, что ему вообще не спится или он не уверен в своих подчиненных, а просто такой вот беспокойный человек... Сегодня даже пытался выпросить таблетки кофеина, сказочки рассказывал, что ему, видите ли, при головной, боли только кофеин и помогает. Была ли головная боль или нет — этого Редько проверить не мог, но что механика просто ко сну клонит и он борется с этим — Иван Федорович знал точно. Другие, наоборот, снотворное иногда просили, а Обозин не давал себе спать...

— Шутит он, товарищ командир, — сказал Редько.

Обозин исподтишка показал кулак, но бывало ведь все-таки, что и Редько умел твердо настоять на своем, если это касалось врачебных его прав и обязанностей.

— Если бы у нас на лодке с медициной считались... — проговорил Редько.

— У нас считаются, — заверил Букреев. — Что предлагаете?

— Выспаться ему надо, товарищ командир, — решительно сказал Редько. — Часа четыре, не меньше.

— Механик, слышали, что врач говорит? Нам на лодке нужны не только добросовестные, но и здоровые офицеры. Так, Иван Федорович?

— Так точно, товарищ командир, — с удовлетворением подтвердил Редько. — Даже не нам с вами, а просто службе...

Букреев улыбнулся:

— Все правильно... Чтоб до семнадцати ноль-ноль я вас нигде в отсеках не видел. Ясно?

— Пообедать-то хоть можно? — спросил механик.

— Пообедать — можно, — разрешил Букреев.

Мичман Бобрик тем временем отослал куда-то Политова, чтобы тот зря глаза не мозолил, — может, командир и забудет... Нет, не забыл...

— Почему же у вашего кока грязная куртка? — вернулся Букреев к прерванному разговору.

— Товарищ командир, — убежденно сказал Бобрик, — человек, если он вообще не врожденный к приготовлению пищи, что с ним сделаешь?

— А если даже и не врожденный?.. — Букреев постарался сохранить на лице серьезность. — Куртка-то может быть чистой?!

— На него же не напастись, товарищ командир, — горестно проговорил Бобрик. — Он и на берегу такой!

— На берегу — не в море. Получите еще несколько курток. Специально для вашего не врожденного, раз к чистоте приучить не смогли.

— Больше положенного не дают, товарищ командир, — напомнил Бобрик.

Букреев поморщился:

— У нас с вами, мичман, разговор не о том, где что взять, а о том, чтоб было. Не умеете достать — стирайте эти куртки. Хоть по десять раз в день. Но они должны быть всегда чистыми. Даже на вашем Политове.

— Ясно, товарищ командир, — вздохнул Бобрик.

После обеда Редько улегся у себя в каюте вздремнуть на часок, но сон не шел к нему, да и боялся он все-таки этого сна, потому что знал уже, как трудно будет потом ночью уснуть, как придется бродить по отсекам, сидеть рядом с вахтенным офицером, лениво переговариваться и опять завидовать про себя всем остальным, у кого есть свои определенные часы вахты...

Подводная лодка шла на перископной глубине, и бушующее над головой море ощущалось теперь лишь по едва заметному покачиванию палубы. Редько еще минут двадцать подумал, вставать ему или нет, встал, сунул ноги в корабельные тапочки на коже, долго придирчиво рассматривал их — пора, кажется, новые получать — и пошел в центральный пост. В штурманской у прокладочного стола сидел Филькин — значит, Володин отдыхал сейчас...

Захотелось взглянуть в окуляр перископа, вахтенный офицер охотно посторонился, и Иван Федорович важно,неторопливо, как бы демонстрируя свое умение, осмотрел горизонт, увидел вдалеке сероватый силуэт надводного корабля, безразличным голосом сообщил об этом, надеясь все-таки на свое открытие, но оказалось, что корабль давно уже отмечен вахтенным офицером. Редько перевел взгляд пониже, прямо на него шла большая серебристая волна, ощущение было такое, что она плеснет ему сейчас в лицо, но ничего, конечно, не случилось, он еще понаблюдал немного, снова осмотрел горизонт, все было однообразно-спокойным, никаких новых кораблей так и не появилось, и Редько, разочарованно вздохнув, отошел от перископа. Он постоял в центральном, соображая, куда бы теперь податься, и заглянул в рубку акустиков.

— Заходи, Иван Федорович, — радушно пригласил Сартания, у которого срочной работы пока не было.

Редько уселся на предложенное ему место, уважительно осмотрел сложное и малопонятное нагромождение приборов, порадовался, что в свое время не пошел в инженеры, взял свободную пару наушников из мягкой прохладной резины и стал внимательно слушать море.